Помощница антиквара. Часть 2. Путь.
Глава 15.
Тот же день, после полуночи.
Дайс скучал. До рассвета еще далеко. Он служил в городской страже недавно и еще не привык к жалобам и стенаниям осужденных. Сегодня, однако, они вели себя на удивление тихо. Напарник Дайса, не ожидавший столь спокойной смены, затарился вином, быстро разделался со своим запасом и теперь дремал на лавке, оглашая коридоры тюрьмы заливистым храпом. Дайсу в голову пришла шальная мысль, одна из тех, что рождаются от безделья. Он решил втихаря улизнуть в ближайший кабак и приятно провести там время до рассвета с какой-нибудь веселой и сговорчивой девицей. Недолго думая Дайс на мысочках направился к выходу, но неожиданно услышал негромкий голос из-за решетки:
— Добрый юноша, не откажи в последней просьбе.
Дайс решил не отвлекаться от задуманного и продолжать свой путь. Пробираясь на мысочках мимо спящего напарника, он вдруг на ровном месте подвернул ногу. Огромным усилием воли Дайс удержал рвущиеся из глубин души ругательства, но не равновесие. Парень грохнулся на пол прямо перед лавкой. Загремев о каменный пол, шлем откатился к решетке. Напарник, не вставая, отвесил Дайсу звонкого леща и лениво пробормотал:
— Куда попер? К блудницам? Молод еще. Только посмей уйти, и я доложу полковнику. Вылетишь из стражи со свистом, невзирая на протекцию.
С чувством выполненного долга старший товарищ отвернулся у стене и захрапел с удвоенной силой. Дайс встал и отряхнул штаны. В голове слегка звенело.
— Больно? — участливо спросил тот же тихий голос. Мужской или женский — Дайс пока не понял, но ему было все равно. Больно — это ничего, терпимо, он же мужчина. Намного хуже то, что кто-то оказался свидетелем его конфуза.
— Вот, возьми! — рука, просунувшаяся через прутья, подняла с пола шлем.
— Что тебе нужно? — буркнул стражник, забирая свой шлем. Однако поднявший не спешил отдать его. Дайс в недоумении посмотрел на руку, а затем на человека. Женщина. Молодая. Странный взгляд — спокойный, уверенный, даже властный. Совершенно не свойственный для приговоренных. Те обычно избегают смотреть в глаза страже, а если и удается перехватить их взгляд, то кроме страха и ненависти, там ничего нет.
— Добрый юноша…
— Я не добрый юноша, а младший стражник Дайс, — задрал нос парень.
— Уважаемый младший стражник Дайс, — с едва уловимой насмешкой произнесла женщина, — прошу об одном одолжении. Очень хочется пить.
— У вас целое ведро воды стоит!
— Но она грязная и воняет.
— А тебе не все равно? Завтра утром ты будешь в петле болтаться.
— Дайс, — не отводя своих ясных серых глаз, сказала женщина, — я вижу, ты еще не очерствел душой. Правильно говоришь, жить мне осталось всего ничего. Но твоя доброта будет вознаграждена.
— Это чем же? — хмыкнул Дайс. — Что у тебя есть, висельница?
Он хотел забрать свой шлем и, так уж и быть, подать несчастной кружку воды за ее почтительные речи, но вдруг поймал себя на том, что не может освободиться от ее взгляда. Женщина уже давно отпустила его шлем, но он так и держал руку на весу. Он моргнул и медленно опустил руку. На негнущихся ногах сделал пару шагов к столу и налил из кувшина чистой воды.
— Что у меня есть? — осужденная улыбнулась и коснулась руки Дайса, принимая кружку. — То, что совсем недавно ты хотел купить за деньги. Я молода, здорова и пока еще жива.
Она наконец отвела взгляд, но теперь Дайс жаждал его. Он судорожно сглотнул, когда ее губы прильнули к краю кружки. Женщина выпила воду и, возвращая кружку, вновь дотронулась до руки стражника. Длинные пальцы чувственно щекотнули ладонь, переплелись с грубыми волосатыми пальцами Дайса. По его спине с топотом пробежала стайка крупных мурашек. Нет, понял он, это не топот, а бешеный стук крови, пульсирующей в висках. Ослепленный страстью Дайс шагнул к женщине, чтобы заключить ее в жаркие объятия, но удар лбом об решетку немного отрезвил его.
— Я сейчас, — заикаясь, пролепетал стражник, — я принесу ключ.
— Ну и кто из нас теперь пленник? — прошептала висельница вслед парню. Обмирая от страха и желания, Дайс снял с шеи спящего напарника цепочку с ключом от решетки. Его опасения были напрасны: тот лишь сладко всхрапнул и перевернулся на спину, чем облегчил задачу Дайса. Отпирая замок, он никак не мог попасть в скважину: ключ норовил выскользнуть из вспотевших пальцев, а цепь отбивала об дверь рваный ритм его дыхания.
— Ты ведьма? — только и смог спросить Дайс, погружаясь в такой притягательный, обволакивающий омут глаз женщины. Ответа он не ждал. — Пойдем.
— Куда? Смотри, все спят. Твой товарищ спит. Мои друзья по несчастью тоже. Никто не проснется, никто не помешает нам. Что ты стоишь, раздевайся.
— Совсем? — глупо захлопал глазами Дайс.
— Конечно, — тихо засмеялась она, расстегивая свое «платье скорби» — серый балахон с красной диагональной полосой, одеяние обреченных.
Плащ с гербом мягко скользнул на пол. Сверху упал бычий колет с множеством железных пластин и пряжек, и ткань плаща приглушила звон металла о камень. Сапоги отброшены в сторону. Венчали эту гору обмундирования не очень свежая рубаха и льняные штаны. Женщина сняла свое платье и предстала перед Дайсом обнаженной. Стражник не мог отвести взгляда от ее тела. Статная, крепкая, с округлыми бедрами и упругой налитой грудью — такие амазонки всегда нравились Дайсу.
— Держи! — неожиданно она бросила ему свое платье.
— Что? Зачем? — растерялся парень, но платье поймал.
— Надевай, — приказала женщина. И снова этот взгляд. Затягивающий, лишающий воли. Остатками ума Дайс понимал, что это ненормально, но эти остатки уже ничего не решали. Обнаженная ведьма, сложив руки на груди, спокойно наблюдала за стражником. Влезть в платье оказалось нетрудно, ведь кроем оно напоминало безразмерный мешок.
— Ну, вот и хорошо. Ложись. — Она встала на колени рядом с послушным ее воле парнем, запустила пальцы в его волосы, поцеловала в лоб. — Спи. Стражник из тебя, конечно, никудышный, но это ничего. Найдешь себе более достойное ремесло. Спи, милый Дайс. Спасибо за воду и одежду.
Когда она поднялась с колен, молодой стражник, одетый в «платье скорби», крепко спал на полу среди висельников. Спал на лавке и его старший напарник, и никто из осужденных также не проснулся. Ланока — так звали прекрасную колдунью — удовлетворенно огляделась и принялась быстро одеваться. Времени оставалось немного. Рубаха, штаны. Сапоги — самая неприятная часть маскарада: они ей велики, и пока она доберется до дома, ноги будут стерты в кровь. Колет — какая тяжесть! И на кой черт на нем столько железа? Сверху наброшен плащ. Где же этот идиот оставил шлем? На столе, возле кувшина. Рядом висел и его меч. Ланока была вымотана физически и морально — еще бы, усыпить столько людей одновременно, раздеться догола перед этим озабоченным юнцом, а под занавес еще и напялить на себя пуд железа. Она заперла решетку, повесила ключ на шею старшему стражнику и, не оглядываясь, покинула темницу. Снаружи бушевала гроза.
— Эй, Дайс, как всегда, по бабам? — окликнул Ланоку караульный у ворот. Она подняла руку в приветствии и кивнула в ответ.
— Смотри, полкан узнает — тебе несдобровать! — прозвучало ей вслед. — В такую погоду только по бабам и бегать. Твое распутство может дорого тебе обойтись, Дайс.
Ланока едва удержалась от неприличного жеста в адрес караульного. Ее мысли были далеко, в маленьком лесном домике, где ее ждут дети, Айден и малышка Седара.
— Он один, — прошептал Ник. — Может, случайно забрел?
— Хочешь пойти спросить? — криво ухмыльнулся Рик. — Подожди, может, его послали разведать обстановку.
— Как я спрошу? Без Анны мы друг друга не поймем.
— Тогда сиди и молчи.
Стражник сделал несколько шагов по поляне и снова настороженно замер.
— Он явно один, — настаивал Ник, — очень уж он нерешителен и не оглядывается назад.
— Что ж, идем, — нехотя согласился Рик.
— Надо позвать нашу переводчицу, — Ник оглянулся на окно кухни.
— Попробуй только!
Увидев двух мужчин, направляющихся к ней, Ланока отступила на шаг назад и сжала рукоять меча. Один из них, рыжий синеглазый здоровяк, вскинул на плечо вилы. Второй, высокий стройный брюнет, угрожающе-небрежно помахивал топором. Ланока мысленно приготовилась к любому развитию ситуации, чтобы защитить своих детей и свой дом. Только ради детей, ради того, чтобы быть с ними — Ланока готова на все. Соблазнить? Не вопрос. Убить? Если надо — убьет, и рука не дрогнет. Но когда незнакомцы подошли ближе, ее сердце радостно затрепетало: в брюнете она узнала спутника той странной кареглазой девушки, которая решилась помочь ее детям. Вчера Ланока видела свою дочь на руках у этого человека.
В кухонное окно Анна смотрела на своих друзей, медленно приближающихся к незваному гостю. Стражник приготовился к вооруженному отпору и, встав в стойку, потянул из ножен меч. Какой-то он неуклюжий, этот стражник. То ли новичок, то ли просто надел доспехи, чтобы подурачиться. Похоже, меч держит впервые в жизни. Топор и вилы в руках Рика и Ника выглядят гораздо более естественно, несмотря на то, что они привыкли к пистолетам и резиновым дубинкам. Интересно, часто ли им приходилось пускать в ход оружие? Надо будет как-нибудь их расспросить. А сейчас впору этого незадачливого ряженого спасать от экс-полицейских! Ведь не разберутся, что к чему, и покалечат дурака! Или он с перепугу поранит кого-нибудь. Анна собралась уже выйти и окликнуть их, но в это время…
— Что он делает? — удивился Ник. Стражник опустил меч обратно в ножны и вдруг, сняв с головы шлем, отшвырнул в сторону. Тяжелая русая коса упала на плечо.
— Вот это поворот, — присвистнул Рик.
— Мама! — раздалось у них за спиной, и Айден, пулей вылетев из дома, чуть не снеся дверь с петель, растолкав мужчин, бросился в объятия женщины в доспехах.
— Айден! — она подхватила мальчика на руки, кружила, целовала, говорила какие-то ласковые слова, которых Рик и Ник не понимали. «Мама» — наверное, единственное слово, которое звучит если не одинаково, то узнаваемо и понятно на всех языках мира.
…Мама. Анна стояла посреди кухни в полной растерянности. Как ей, этой маме, удалось избежать казни? И что теперь делать самой Анне? Нужно радоваться, а хочется плакать. Ну что ж, раз уж все решилось самым благополучным образом, ей лучше засунуть свой эгоизм куда подальше и пойти поприветствовать эту отважную женщину. И не стоит рассказывать ей о том, как сильно Анна полюбила ее детей.
На поляне Айден знакомил мать с Ником и Риком. Увидев Анну с Седарой на руках, Ланока низко поклонилась ей и торжественно произнесла:
— Да вознаградят тебя боги за твою доброту и смелость, прекрасная дева.
— Хватит возносить меня, — смутилась Анна, — твоя дочурка соскучилась.
— Седара, родная моя, — Ланока прижала девочку к себе. Малышка обняла мать за шею обеими ручонками и засмеялась, а у Ланоки, как и у Анны, глаза были на мокром месте.
— Эй, девчата, хватит сырость разводить! — весело окликнул их Ник и прислонил вилы к стене сарая.
— Хозяйка, наливай что покрепче, праздновать будем, — подмигнул Рик и с размаху воткнул топор в колоду.
Ближе к вечеру, сидя за столом, по центру которого красовалась пузатая оплетенная лозой бутыль, Ланока рассказывала новым друзьям о своем побеге. По мере того как бутыль пустела, общение становилось все более легким и непринужденным.
— Ты что, соблазнила стражника? — перебил Ник, хлопнув рассказчицу по бедру. — Ну, ты отчаянная!
— Оставь свои домыслы при себе и дослушай до конца, — возмутилась Ланока. Анна, переводя, тоже осуждающе посмотрела на Ника.
— Так ты и вправду колдунья? — недоверчиво спросил Рик, когда она закончила.
— Ты когда-нибудь видел живую колдунью? — хитро усмехнулась Ланока.
— Нет, — опешил Рик.
— Может быть, ты видел, как происходит колдовство? — продолжала допытываться Ланока, прожигая Рика взглядом, пока Анна переводила.
— Нет, но…
— Ну и не говори ерунды, — подвела итог женщина.
— Нет, не уходи от ответа! — потребовала Анна. — Как ты усыпила всех приговоренных?
Ланока ответила не сразу. Она обвела взглядом собравшихся за столом, будто решая, может ли она им доверять, и наконец, опустив глаза, призналась:
— Я всегда это могла. Но с таким количеством внушаемых имела дело впервые. Знаете, это очень трудно.
— Внушаемых? Ты что, внушила им, что они должны уснуть? Как?
— Ну, если в двух словах, то да, внушила. Как? Не знаю. Такой я создана.
— Что, и ты создана? Здесь что, уже и людей создают? — вытаращил глаза Ник.
— Дай-ка угадаю, — прищурился Рик. — Курт Вайсмюллер.
Услышав это имя, Ланока вздрогнула, как от удара током. Весь хмель мгновенно выветрился из ее головы.
— Откуда вы его знаете?
— Лично не знаем, но о его исследованиях и открытиях наслышаны. Что же это за великий человек?
— Он страшный человек, — помрачнела Ланока. — Он безумец.
— Ланока, расскажи нам о нем! — попросила Анна.
— Это долгая история, — попыталась увильнуть та.
— А мы никуда не спешим, — заявила Анна и украдкой сделала знак Рику, чтобы подлил вина. Подняли бокалы, Ланока немного расслабилась и начала свой рассказ.
Продолжение следует.
