Помощница антиквара. Часть 3. Выбор.
Глава 28.
— Это не просто наш шанс, это дар Богов! — убеждал мужчина, в волнении меряя шагами погруженный в полутьму кабинет, то и дело подбегая к плотно закрытой двери и выглядывая в коридор, дабы убедиться, что их не подслушивают. — Если мы упустим его, это будет непростительной глупостью.
— Значит, Его Величество в Кешми? И болен, говоришь? — хозяйка кабинета подошла к окну и поправила тяжелые шторы, чтобы в окно ненароком не заглянул ни робкий луч заката, ни острый взгляд шпиона.
— Да! Эти два дуболома сказали, что у него сердечный приступ и что несколько дней ему нужно лежать в постели. Все, кто там был, перепугались, что король умрет.
— Такой поступок был бы величайшей любезностью с его стороны. Сколько воинов прибыло с ним?
— Два десятка.
— Сколько человек охраняют замок?
— Около трех десятков, не считая слуг. Но у него еще и дракон!
— Ха, дракон. У меня их три!
— Так это ты выкупила их у Курта? — возмущенно ахнул гость. — А мне он отказался их продать. Вот скряга! Сколько ты ему заплатила?
— Какая разница? Тебе бы он их не продал даже за все золото Дариоса. Итак, что мы имеем? Около полусотни воинов, пара десятков слуг мужеского пола, два чужеземных наемника и один дракон. Значит, даю шестьдесят человек на ворота, полсотни на захват замка, и шестеро атакуют с воздуха.
— Шестеро? Всего лишь?
— По двое на одном драконе.
— А если по трое?
— А если по трое, то мои дракошечки будут задевать животами землю! Ты думаешь, они железные? Может, еще и огнем плеваться должны? — ехидно усмехнулась женщина. — Не переоценивай их силы. Только Мори сможет поднять троих, он же мальчик. Хорошо, семеро.
— Эх, маловато у нас драконов… Еще бы пять — шесть, и мы сровняли бы Кешми с землей, даже не привлекая войска.
— Если бы да кабы, — раздраженно отмахнулась женщина. — Ступай, иначе твое отсутствие заметят.
— Как только пехота нанесет удар по воротам, я дам сигнал к атаке замка, — напомнил уговор гость, прежде чем уйти.
— Воистину сегодня удивительный день, — приветствовал Пангор всадника, которого стража пропустила не только без вопросов, но с почтительными поклонами. Его сопровождали двое воинов из отряда Даниэля. Маленький, худощавый человек с загорелым лицом и седыми взлохмаченными волосами, торчащими из-под поношенной шляпы, не по возрасту лихо соскочил с коня и обеими руками пожал руку Пангора.
— Я прибыл сразу же, как только узнал о болезни Его Величества, — гость кивнул на воинов. — Говорят, у вас тут много новостей?
— Да, доктор Курт! Вы только представьте себе, у моей жены есть сестра-близнец!
— И она здесь? Я с радостью познакомлюсь с ней, как только осмотрю Его Величество.
Почти весь день Рена водила Анну и ее друзей по замку и саду. Гостье было интересно все: убранство комнат и залов, огромная кухня, конюшни, цветники и мастерские. Ник и Рик осматривали владения Пангора и Рены с вежливым интересом туристов, не понимая и половины того, о чем говорила хозяйка, и не вникая в восхищенный щебет Анны. Она же не уставала удивляться и сыпать вопросами. Рена отвечала терпеливо и обстоятельно, но вскоре роль гида начала утомлять: в ее положении трудно угнаться за непоседливой и любопытной сестрой. Анна устыдилась своего эгоизма. Кроме того, девушка запоздало вспомнила, что Давид принес ей весточку от Абрахама, но так и не отдал. Да и поговорить с Максимилианом она тоже не успела.
— Пойдемте навестим Его Величество, — предложила Анна.
— Ну пойдем, — усмехнулась Рена, — только его стережет Даниэль.
— Хотя бы спросим, как он себя чувствует, — поддержал Анну Ник.
Конечно же, их не пустили в покои монарха. Пангор сообщил им о приезде Курта Вайсмюллера, который в это время осматривал Его Величество.
— Неужели мы наконец познакомимся с этим легендарным ученым?! — у Рика загорелись глаза.
Анна решительно постучала в соседнюю дверь — комнату Максимилиана. Оттуда вышел бледный и усталый Давид.
— Мне нужен ваш босс, — требовательно заявила девушка, пытаясь заглянуть через плечо секретаря. Тот поспешил закрыть дверь за своей спиной.
— Он занят, — возразил Давид.
— А когда освободится? — не отставала Анна.
— Не знаю. И если вы намерены спросить, чем занят — ответ тот же. Что-нибудь еще?
— А как же! Вы сказали, что Абрахам что-то для меня передал.
— Сейчас, — юноша исчез за дверью, открыв ее ровно настолько, чтобы протиснуть туда свое тощее тело и не дать любопытным взорам проникнуть внутрь. Через несколько секунд он вышел, дал девушке пакет из крафтовой бумаги и, пробормотав торопливые невнятные извинения, вновь скрылся в комнате.
— Вот и поговорили, — озадаченно глядя на закрытую перед ней дверь, пробормотала Анна.
Вечером за ужином собрались все, кроме Его Величества и Даниэля, ни на минуту не оставлявшего короля в недуге. Даниэль не позволил монарху встать с постели, приказал подать им обоим ужин в спальню и проследил, чтобы пища была приготовлена в полном соответствии с рекомендациями доктора. Король поворчал, что на его вкус в еде мало соли и приправ, хотя по опыту знал, что в вопросах здоровья с Даниэлем спорить бесполезно.
Когда Его Величество уснул, Даниэль решил присоединиться к остальным и выпить с хозяином замка. Ему, в отличие от короля, нравился Пангор, нравились его стойкость, мужество и какая-то бесшабашная удаль. Даниэль неоднократно пытался поставить себя на место отца, чью дочь охмурил какой-то проходимец, но образ опального поэта, как назло, не вызывал у него неприязни. Наоборот, он считал, что Ее Высочеству невероятно повезло с супругом. А еще чем-то неуловимым Пангор напоминал Даниэлю пропавшего сына.
Идя по коридору к обеденному залу, Даниэль слышал голоса и обрывки разговора. Его брат расспрашивал Анну и ее спутников, как они умудрились попасть в плен к Саймиле.
— Каким же ветром вас занесло в тот постоялый двор? — сурово вопрошал Макс. — Вам что, нормальных гостиниц не хватало?
— Да мы бы с радостью остановились в гостинице или у кого-нибудь из местных, но они же могли выдать нас страже! — пояснила Анна.
— И что же вы натворили, если могли заинтересовать стражу?
— Ну… не то чтобы натворили…
— Вы забрали детей у женщины, приговоренной к казни, — блеснул осведомленностью Макс. — И что же было потом?
— Нас искали. Рика схватили и заточили в темницу.
— Это я знаю, — недовольно перебил Макс. — Не перескакивай, рассказывай все подряд. Куда вы дели детей?
Анна, виновато вздохнув, поведала о событии, превратившем троих друзей в преступников. Даниэль, стоя за дверью, слышал каждое слово. Он не спешил войти в зал, так как при нем девушка могла замкнуться и утаить важные детали истории. Он помнил, что у Анны нет оснований доверять ему. Внезапно промелькнувшее в рассказе слово заставило его прислониться к стене, чтобы удержаться на ногах. Сердце мужчины забилось будто сумасшедшее, кровь пульсировала в висках, заглушая все звуки. Даниэль быстро прошел в зал и остановился перед рассказчицей.
— Как зовут эту женщину? — он не говорил, а почти кричал. — Пожалуйста, Анна, как ее имя?
— Что? — немного обескураженная таким напором, девушка не сразу поняла, чего он хочет и почему орет на нее.
— Ланока? — не веря себе, переспросил Даниэль. «Проболталась! — пронеслось в голове. — Теперь ее схватят, а нас не будет рядом!»
— Да, Дэнни, это она, — с лукавой улыбкой подтвердил Максимилиан. — И я видел твоих внуков.
— А сына? — Даниэль взволнованно посмотрел на брата. — Кристиана? Что с ним?
— Увы, этого она мне не сказала.
Анне вдруг стало жаль Даниэля. Сейчас он лишится последней надежды увидеть сына живым. А может, промолчать, не говорить ему ничего? Рано или поздно он все узнает сам. Нет, она не должна скрывать от него правду. Но это так трудно! Произнести несколько слов сочувствия — и увидеть, как горе сокрушит человека. Если бы эту печальную миссию взяли на себя Ник или Рик… Но Даниэль вдруг посмотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде была отчаянная мольба:
— А вам? Анна, она вам говорила о Крисе?
— Говорила. — Вот и все, назад пути нет. — Мне очень жаль. Кристиан Стоун умер.
— Нет! — замотал головой Даниэль. — Нет! Он не мог. Это ошибка.
— Понимаю, это тяжело принять, но это так. Мне очень жаль, Даниэль. И у вас замечательные внуки, — зачем-то добавила Анна. Даниэль опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Хоть мы и не друзья, но я сочувствую вашему горю, — Курт Вайсмюллер вручил Даниэлю бокал вина, — выпейте, вам сейчас это нужно. Мы все выпьем за упокой души Кристиана Стоуна.
Максимилиан, также потрясенный вестью о смерти племянника, проводил брата в его комнату. Давид и Ганс удалились вслед за боссом. Курт Вайсмюллер тоже собрался уходить, сославшись на необходимость проведать Его Величество.
— Дорогой доктор, останьтесь с нами! — попросила Рена. — Даниэль сказал, что отец уснул. Ему не станет лучше оттого, что к нему будут заходить через каждые пять минут, хоть и из самых добрых побуждений.
— Просим вас! — подхватила Анна. — Максимилиан много говорил о вас…
— Он вообще много говорит, — шутливо проворчал Курт. — А вот мне о вас ничего не известно, Анна. — Ученый вернулся в свое кресло, настроившись на долгий разговор. — О том, что у Ее Величества родилась двойня, знали только Стоуны, а мне рассказал по секрету Макс.
— А для нас с Реной это была просто ошеломительная новость! — признался Пангор.
— Как вы все понимаете, в королевской семье не место двойне, — с грустной улыбкой ответил Вайсмюллер. Анна не желала начинать сначала эту неприятную тему, но у нее появилась одна догадка, подтвердить или опровергнуть которую мог только доктор.
— Но вы же знаете, что близнецы обычно рождаются в тех семьях, где у родителей или других близких родственников есть близнец. Я это к чему веду… Король или королева не могли нести в себе этот ген?
— Хороший вопрос, — ученый пристально посмотрел на Анну. — Точно этого сказать не могу, но примерно тогда это все и началось.
— Что началось? — Рик и Ник подсели поближе, обратившись в слух. Пангор и Рена переглянулись в предвкушении увлекательной истории. Курт обвел задумчивым взглядом своих молодых слушателей и, собравшись с мыслями, начал свой рассказ.
Даниэль и Максимилиан были представителями второй волны «поколения близнецов», как охарактеризовал это необъяснимое, на первый взгляд, явление придворный лекарь Дитрих Вайсмюллер. Вместе с Гордоном Стоуном он провел много дней на обломках летательного аппарата, принесшего их в Дариос, в поисках подтверждения своей гипотезы. Небольшой, но быстрый ручей брал начало в скале недалеко от места крушения, протекал совсем рядом с грудой почерневших обломков и, пересекая долину у подножия гор, впадал в реку Трей, несущую свои воды через Дариос, Келади и Турас. Сначала Дитрих не придал значения возросшему поголовью диких животных в лесах на пути ручья. Волков и лис развелось столько, что власти разрешили неограниченную охоту на хищников. Меха в короткие сроки упали в цене. Оленей, у которых редко бывает больше одного детеныша, часто стали видеть с двумя и даже тремя оленятами. Полчища грызунов стали настоящим бедствием для крестьян. Никому не пришло в голову связать это явление с недавним взрывом, вызвавшим переполох в окрестных деревнях, но Дитрих порасспрашивал местных жителей и выяснил, что зверье расплодилось в течение двух-трех лет после аварии. И пока он думал, могло ли крушение как-то повлиять на здешнюю фауну, к «волшебному» ручью начали приходить, а потом и приезжать издалека женщины, пораженные бесплодием. Почти все они получали желаемого ребенка, да не одного! Дитрих и Гордон с удвоенным рвением принялись за изучение останков аппарата. Вскоре они обнаружили, что после дождя под ними образуются вязкие сгустки неизвестного вещества красно-рыжего цвета, и быстрые воды ручья растворяют эту субстанцию и уносят в Трей.
У Дитриха не было возможности исследовать это вещество, но пробы он на всякий случай сделал. Изучить их он смог значительно позже, в Швейцарии. Отъезд из Германии был спешным и тайным, из вещей пришлось брать лишь необходимый минимум. Большая часть его архива была уничтожена, но образцы красной жидкости Дитрих берег, как величайшую драгоценность. И не зря! То, что это вещество служило источником энергии для летательного аппарата, было единственной и неподтвержденной гипотезой его происхождения. Дитрих пришел к выводу, что употребление воды из зараженного ручья и реки могло стать причиной некоей мутации, которая в итоге и послужила причиной «поколения близнецов». А продолжил эти исследования его сын Курт, спустя много лет построивший на месте взрыва свою первую небольшую лабораторию.
— Теперь там выстроен огромный Научный Замок, где занимаются исследованиями ведущие ученые Дариоса и Чужого Мира, — закончил свой рассказ старый ученый. — Вещество, которое мы в шутку прозвали «компот бабушки Марты» или просто «компот», и сейчас широко используется в наших работах. Большинство из них пока засекречено, но с некоторыми вы знакомы.
— Ромас, — радость в голосе Пангора делала его похожим на ребенка, отгадавшего загадку.
— И Ланока, — Ник смотрел на Курта со смесью восхищения и неприязни.
Несмотря на то, что день выдался долгий и насыщенный событиями, Анна никак не могла заставить себя уснуть. Мысли, бродившие в голове, совершенно не способствовали нормальному здоровому сну. Неправильные мысли, ненужные, но засевшие накрепко, как репей в холке дворняги. А виной всему — Рена. Святая наивность, чтоб ее…
— Вам сколько спален готовить? Две или три? — отведя Анну в сторону, деловито спросила она. Вполне естественный и логичный, на первый взгляд, вопрос.
— Двух достаточно, — без задней мысли ответила Анна.
— Значит, две, — сообщила Рена ожидавшей ответа служанке, и та, кивнув, ушла выполнять поручение. — И с кем же ты будешь делить постель? — смущенная улыбка делала ее похожей на девчонку-подростка, решившую выведать сердечные тайны своей подружки.
— Я? Ни с кем! — еще не успев удивиться или рассердиться, Анна мучительно-жарко покраснела. — Что за выдумки?! Я сплю одна.
— А твои друзья?.. — настал черед Рены сконфузиться и запнуться, подбирая приличные слова для своей догадки. — Значит, они…
— Что?
— Ну… Одна спальня для тебя, а вторая — для них… двоих?
— Да, и что? Не пойму, куда ты клонишь.
— Я уже жалею, что завела этот разговор, — расстроилась Рена. — Надо было приказать готовить три спальни, а вы бы уже сами разобрались, кому с кем спать.
— Ты что же, подумала, что они спят вместе? Ник и Рик? — хихикнула Анна.
— А что я должна была подумать? Одна спальня, одна кровать. У нас так.
— Что ж, у господ свои причуды. А нам в пути часто приходилось ночевать в полевых условиях.
— Что это значит?
— Например, сегодня мы спали под крылом у Ромаса, — на недоверчивый взгляд Рены Анна лишь усмехнулась. — Все вместе, так теплее.
— Ничего себе приключение, — глаза Рены стали совсем круглыми, — расскажи!
— Завтра, ладно? — с мольбой посмотрела на сестру Анна. — У нас был тяжелый день…
— Да, конечно, — спохватилась Рена. — Прости мою болтливость. Вы, должно быть, очень устали. Скоро ваши комнаты будут готовы, и вы сможете отдохнуть. А пока… — Рена вновь посмотрела на сестру искоса, склонив голову набок, как любопытная птичка, — все-таки скажи мне, кто из этих мужчин — твой возлюбленный? Только честно. Я никому не скажу, клянусь!
— Ох, Рена… Честно? — Утвердительный кивок, карие глаза глядят внимательно и напряженно. — Честно? Ну, если честно…
— Не томи, говори же!
— Если честно… — Анна нарочно затянула паузу, уж очень забавным казалось ей нетерпение сестры, — То я и сама не знаю!
— Не хочешь говорить — не надо, — разочарованно буркнула Рена.
— Не обижайся, — попросила Анна, — понимаешь, они оба дороги мне. Если бы не они, мы с тобой никогда бы не встретились. Но они — друзья, и я не вправе рушить эту дружбу.
— Ну и зря, — назидательным тоном заявила Рена, — они хоть и друзья, но соперничают между собой за твое внимание. И я, и Пангор заметили это. А собой-то хороши, заглядение! А как они на тебя смотрят! Как ты можешь не видеть этого?
— Рена, — Анна старалась быть серьезной, но губы расползались в улыбке, а глаза озорно блестели, — что скажет твой замечательный муж, если узнает об этих твоих речах?
— А что скажешь ты, если узнаешь, что это его слова, а не мои? — поддразнила сестру Рена.
— Сговорились, да? — Анна украдкой бросила взгляд в сторону дальней стены, где Пангор показывал Нику и Рику свою коллекцию келадийских мечей и кинжалов.
— Анна, — стояла на своем Рена, — хватай любого и бегом к священнику, пока они не нашли себе девушек попроще. Будешь долго выбирать — упустишь обоих!
Именно об этом и думала Анна, ворочаясь с боку на бок в постели. «Кто твой возлюбленный?» И ведь слово-то какое красивое выбрано — возлюбленный! Медяк спрашивал иначе. «Кто из них твой мужчина?» Он ведь парень простой, а Рена — королевская дочь. Но смысл вопроса от этого не меняется. И ответа нет. Как и нет прежнего «я никогда не встану между ними.» И незачем притворяться, что не догадывалась об их чувствах. Но выбирать Анна не готова! В своем воображении она уже не раз пыталась представить себе последствия этого выбора. Пробовала, отбросив эмоции, взвесить все положительные и отрицательные качества каждого из друзей. Но их недостатки казались ей одинаково несущественными, а достоинства — одинаково весомыми. Либо она настолько плохо разбирается в людях, либо ей в спутники достались двое святых!
Подумав о святости, Анна совсем некстати вспомнила поцелуй Ника. Да, они оба были пьяны, но ощущения впечатались в память так, будто это было только вчера. В первый момент она почувствовала панику, такую же, как и много раз до этого с другими парнями. Вслед за паникой обычно приходила боязнь потерять контроль над ситуацией, а на десерт мозг подсовывал ей картинки позорной сцены в душевой. Но не в этот раз! Паника отступила, Анна быстро взяла себя в руки и смогла вразумить Ника. Потому что Ник — это Ник, добрый, смешной, все понимающий и неспособный причинить ей зло. А может, всему виной алкоголь, притупивший инстинкт самосохранения? Теперь уже не узнать. Но страха, мешавшего ее прежним отношениям с мужчинами, больше нет. Для Анны это — маленькая победа над собой. Можно было бы попробовать повторить. Хотя бы ради закрепления результата.
Рик, взревновавший не на шутку и напившийся до тошноты, тоже не являл собой образец святости. Очень серьезный, правильный до занудства, иногда казавшийся старым, как Абрахам, он выглядел так по-детски трогательно, когда Анна уложила его на свои колени и убрала челку с бледного, вспотевшего лба. Но позже, обмирая от страха перед рабством и ожидая от Рика суровой отповеди, а вместо этого оказавшись в его объятиях, она сама почувствовала себя напуганным ребенком. «Не говори глупостей!» — именно те слова, которых она и ждала, немного грубоватые, но такие теплые и — черт бы их побрал — правильные. И что он, такой… ну конечно, правильный, нашел в ней, взбалмошной и эмоциональной?..
Кровать была удобная, не слишком мягкая, как раз такая, как нравилось Анне. Одеяло не тяжелое, гору подушек она сложила в кресло, оставив себе лишь две — почти как дома! Но после ночи, проведенной на твердой земле под драконьим крылом, этот комфорт не приносил покоя. Однако около полуночи, отчаявшись разобраться в своих чувствах, Анна повернулась на бок, накрылась одеялом с головой и наконец задремала.
Не прошло и часа, как хрупкий сон был беспощадно разбит. Анна сначала не поняла, что за шум вырвал ее из уютной дремы. Казалось, что весь замок сотрясается от ударов. Но стучали всего лишь в дверь.
— Кто там? — проскрипела сонным голосом Анна в паузе между ударами. Очевидно, ее не расслышали, потому что грохот возобновился. Девушка зевнула, обернулась одеялом и выбралась из постели. У двери она повторила вопрос.
— Даниэль. Прошу вас, откройте, это важно.
От него разило алкоголем за версту, светильник в руках освещал красные, опухшие от слез глаза, но голос был тверд, а речь осмысленна. Сзади уже маячили Ник и Рик, прибежавшие на шум. Из коридора приближался дробный стук трости Пангора.
— Простите, что разбудил. Я решил ехать к этой женщине, Ланоке, чтобы она показала мне могилу Кристиана.
— Прямо сейчас? — Анна почему-то даже не удивилась. — Понимаю. Но не лучше ли отложить ваш отъезд до утра?
— Благодарю за ценный совет, — с едва заметной ехидцей ответил Даниэль, — но я все решил. Вас же я разбудил, чтобы задать несколько вопросов.
— Задавайте, — обреченно вздохнула девушка.
— Может, мы зайдем в вашу комнату?
— Ну уж нет! — Рик удержал Даниэля за плечо. — Спрашивайте, раз уж разрешили, и ступайте. Дайте наконец нам выспаться.
— Хорошо, — он смерил Рика надменным взглядом, но в спор вступать не стал. — Откуда вы узнали о смерти Кристиана?
— Ланока сказала.
— Какую причину смерти она назвала?
— Воспаление легких.
— Вы поверили ей?
— У нас не было причин сомневаться в ее словах.
— Она не сказала, где похоронила Кристиана?
— Нет. Мы не спрашивали. Она лишь обмолвилась, что он погребен где-то недалеко от ее дома.
— Где она живет?
— В лесу в окрестностях Адра. Нас привел туда и вывел оттуда Айден.
— Кто такой Айден?
— Ваш внук.
— Спасибо, Анна. Прощайте!
— Куда ты собрался, Даниэль? — Максимилиан вышел из темноты и некоторое время не выдавал своего присутствия, прислушиваясь к разговору. — Ланока с детьми отправлена в мой дом в Недми и ждет допроса. Я виноват, не смог сложить два и два и понять, что ведьма, чьих детей похитили наши герои, — хмыкнув, он кивнул на Ника и Рика, — и есть жена нашего Криса. Мы непременно допросим ее, но сейчас тебе лучше успокоиться и лечь в постель. Простите за беспокойство, друзья мои.
Макс виновато улыбнулся Анне, кивнул парням и увел брата. Плечи Даниэля поникли, будто только сейчас он в полной мере ощутил всю тяжесть обрушившегося на него горя. Не обернувшись, он покорно побрел вслед за Максом по темным коридорам замка.
— Вы слышали? — спросила Анна. — Они схватили Ланоку! Что теперь с ней будет?
— Кто знает, — нахмурился Ник. — Не стоит волноваться раньше времени. Она ведь не в ширате, не в тюрьме, а в доме Макса. Значит, ничего плохого с ней не случилось. Наверное.
— Если завтра Даниэль отправится в Недми, предлагаю поехать вместе с ним, — Рик переводил взгляд с Анны на Ника.
— Отличная мысль, — поддержала его Анна. — Так и сделаем.
— А теперь самая лучшая мысль — всем улечься спать, — зевая, проворчал Пангор.
— Зачем вы обманули меня?
Анна стояла на пороге спальни Давида, грозно сверкая глазами. Одета она была в джинсы и красную толстовку с капюшоном.
— И вам доброе утро, Ваше Высочество, — протирая кулаками глаза, сипло пробормотал юноша, чье пробуждение было не очень-то добрым. — Могли бы и постучать.
— Я вот тебе сейчас постучу! — разъярилась Анна и подошла к кровати, размахивая какой-то бумажкой. Хотя… бумажку Давид узнал. Он провозился с ней несколько часов. Но как она догадалась?
— Что не так? — Давид сел и подтянул одеяло к подбородку, прикрывая костлявые ключицы. — И, может быть, дадите мне одеться?
— Не раньше, чем вы мне все объясните. Зачем вы это сделали?
— Зачем я передал вам записку от господина Коэна? — он весьма правдоподобно изобразил непонимание. — А что, не надо было?
— У вас талант подделывать почерк, но врать вам не дано. Это писал не Абрахам.
— Ваше Высочество, ну что вам не нравится? Когда босс сказал, что завтра я должен быть готов отправиться с ним, я первым делом побежал к господину Коэну, чтобы убедиться, что оставляю его в добром здравии. Он очень обрадовался возможности передать вам весточку. Конфеты — да, я сам купил их, я же моложе и шустрее его. Он сказал мне, какие вы любите. А пока я, как охотничий пес, носился по городу в поисках этих треклятых конфет, господин Коэн написал для вас несколько строк.
— Чем?
— В смысле — чем? Ручкой.
— Какой?
— Обыкновенной ручкой. Синей. Шариковой. Правой, если вы об этом.
— Ваш босс переоценил вашу соображалку. Абрахам не пишет шариковой ручкой. Никогда. Он их презирает. У него чернильная, с золотым пером. Конечно же, антикварная.
Давид раскрыл было рот, чтобы возразить, моргнул, как сова, разбуженная днем, и закрыл. Раскрыл. И вновь не придумал ничего правдоподобного.
— Ладно, не мучайтесь, — махнула рукой Анна. — Просто скажите мне, жив он или нет.
— Конечно, жив, — затараторил секретарь, выпучив и без того огромные черные глаза. — Он упал и сломал руку, а больше ничего не случилось. Несколько дней провел в больнице, а теперь сидит дома. Доктор Циммерман навещает его каждый вечер. Вашего чокнутого попугая я привез из магазина домой к господину Коэну.
У Анны отлегло от сердца, но злость на лживого секретаря не прошла. Выдохнув, она вновь напустилась на юношу:
— Почему нельзя было сразу все мне рассказать? Зачем понадобилось это унизительное вранье? В детстве в шпионов не наигрались? А, Давид? Что молчите? Стоп. Хотя бы сейчас вы не обманываете меня?
— Ну Ваше Высочество, я уже не знаю, как доказать вам свою честность, — заныл Давид. — Я не хотел вас огорчать.
— Нет уж, пожалуйста, огорчайте. Как он сломал руку? Где он упал? На машине врезался, да?
— Он в последнее время не водил машину. Боялся, что ему станет плохо за рулем.
— Час от часу не легче! И вы говорите, что он не болен? Давид, вы совсем заврались. Ну-ка рассказывайте мне все о его здоровье.
Но молодой человек не успел ничего рассказать. Утреннюю тишину разрушил сильный грохот, за которым последовал звук, очень похожий на взрыв. За окном внизу раздались взволнованные голоса и торопливый топот множества ног.
— Мы еще вернемся к этому разговору, — пообещала, выходя, Анна.
Вооруженные стражники и слуги бежали к воротам. От запаха дыма и пороха свербило в горле. Анна хотела остановить и расспросить кого-нибудь, но увидела, что к ней идет хозяин замка. Пангор что-то возбужденно говорил ей на ходу, но Анна ничего не слышала: от ворот слышались глухие удары, ротные отдавали приказы, и спешно построенные отряды, чеканя шаг и гремя доспехами, отправлялись на защиту замка.
— Анна, — наконец услышала она голос запыхавшегося от быстрой ходьбы Пангора. — Найдите Рену, Арди и Его Величество и отправьте в укрытие в подземелье. И сами оставайтесь там.
— Пожалуйста, скажите мне, что случилось? — взмолилась девушка.
— На нас напали. Кто — пока не знаю. Ворота взорваны снаружи, и все наши силы брошены туда. Да не медлите, Анна! Спасайтесь сами и спасайте нашу семью!
Продолжение следует.
