Помощница антиквара. Часть 2. Путь.
Глава 14.
Айден предоставил в распоряжение Анны кровать своей матери. Кровать была слишком большая и мягкая, но в гостях не принято капризничать, к тому же усталость уже брала свое. Ник и Рик взяли одеяла и отправились на сеновал.
— Одной такая огромная кровать — не многовато ли? — съехидничал, уходя, Ник.
— Завидуй молча, — буркнула Анна. Она так устала, что уснула бы сейчас даже на голом полу. Она укрыла Айдена одеялом до подбородка и пожелала спокойной ночи. Прошла на цыпочках мимо убаюканной Риком Седары, задержавшись на минуту, чтобы полюбоваться спящей крохой. Заснула Анна мгновенно. Она не слышала, как началась гроза, но проснулась среди ночи от плача Седары. Айден уже хлопотал возле детской кроватки. Он сменил мокрые пеленки, но сестренка, напуганная громом за окном, никак не успокаивалась. Анна взяла девочку на руки.
— Не плачь, маленькая, это всего лишь гроза. Это не страшно.
Седара затихла, будто прислушиваясь к словам Анны, а затем разревелась с новой силой. Малышке не хватало матери, и чужая девушка не могла ее заменить. У Анны другой голос, другой запах и сердце бьется по-другому. Когда Анне все же удалось успокоить кроху, гроза тоже поутихла, раскаты грома становились все глуше, вспышки молний уже не озаряли комнату.
— Спит? — тихо спросил Айден.
— Да. А ты почему не в кровати? Быстро улегся и уснул!
— Я… ну… мне страшно. Гроза…
— Ты боишься грозы? — удивилась Анна.
— Ну, так… немножко.
— Видишь, она почти кончилась. Уже совсем не страшно, правда же? — Анна снова укрыла Айдена. — Ты же храбрый мальчик! Ну все, засыпай. Я тоже спать хочу.
Она улеглась в свою неудобную кровать и закрыла глаза.
— Анна, — позвал Айден, — можно кое-что спросить?
— Это срочно? — устало пробормотала девушка. — До утра не подождет?
— Ты сегодня сказала, что я хороший друг. Если я не пойду с вами в ваше путешествие, ты все равно будешь со мной дружить?
— Буду, Айден, обязательно буду. Спи давай.
— И Ник будет? И Рик?
— Все будут, спи!
Мальчик замолчал. Анна поворочалась с боку на бок и уже начала засыпать, когда Айден снова позвал ее.
— Анна, мне холодно. Можно к тебе?
— Значит, раздеваться при мне ты стесняешься, а в постель к девушке проситься не стыдишься? — шутливо упрекнула его Анна.
— Ну и не надо, — буркнул мальчик. — А мама разрешает.
— Ладно, не злись. Иди, вместе теплее.
Маленькие босые ноги прошлепали по дощатому полу, и мальчик быстро нырнул под одеяло. Анна подвинулась, обняла его.
— Врунишка, ни капельки тебе не холодно! Ноги теплые.
— А ты, правда, не боишься грозы? Совсем-совсем? — спросил он.
— Спи! — велела Анна. И через минуту Айден уже сопел, уткнувшись в ее плечо. Она поцеловала его в макушку и вдруг подумала о том, что у нее тоже мог бы быть ребенок примерно такого же возраста. От этой мысли у нее сжалось сердце. Айдену восемь или около того. Ее первый и последний урок жестокой мужской любви был восемь лет назад. Точнее, уже почти девять. Она тогда была слишком юна, и за нее все решили взрослые. Но теперь этого худенького серьезного мальчугана и его крошку-сестренку никто у нее не отнимет! Может быть, это ее единственная возможность стать матерью… Зарывшись носом в мягкие волосы Айдена, Анна уснула.
Ника разбудил не гром, а дождевая вода, капающая на лицо сквозь худую крышу. Рик, раскинув длинные руки, похрапывал рядом. Ник, проклиная дождь, колючее сено и авантюристку Анну, подхватил одеяло и отполз в сторону от дыры в крыше. Его возня потревожила Рика. Он резко сел на своем ложе и сиплым спросонья голосом каркнул:
— Стоять! Полиция! Выходи по одному!
— Вот псих, — фыркнул Ник. — Успокойся, это я.
— А, Ник… чего не спишь?
— А ты? — Ник сделал вид, будто только что проснулся. Он решил разыграть друга.
— Да ты меня разбудил, — зевнул Рик.
— Я? Да я спал, никого не трогал, а ты как вскочишь, как заорешь! Нервы ни к черту.
— Да ну тебя, — не поддержал шутку Рик. — Такой сон хороший снился…
— Любимая работа, не иначе! — рассмеялся Ник.
— Ник, не хочешь спать — хотя бы помолчи, — проворчал Рик, накрываясь с головой.
— На этом треклятом сене спать — сущая мука! — посетовал Ник. — Занесла же нас нелегкая в этот домишко! А сама сейчас в постели спит, и дождь на нее не капает… В смысле, Анна, а не нелегкая.
— Да, такое приключение выпадает не каждый день, — ответил Рик. — Но наша Анна, конечно, сумасшедшая, я всегда это говорил.
— Сумасшедшая? Рик, она спасла мелких. Никто из местных не взялся за это.
— Чем бы это ни обернулось для нас в дальнейшем, я горжусь и восхищаюсь ее поступком, — серьезно сказал Рик. — У нее отважное сердце и дурная голова. В полиции ей бы цены не было.
— Слушай, если ты еще раз назовешь ее дурой или чем-то подобным, пеняй на себя! — вдруг рявкнул Ник.
— Не назову. Она лучше всех. Секундочку, дружище Лозовский, а что ты так за нее заступаешься? Втрескался?
— А ты? Думаешь, я ничего не вижу?
— Так-так, и что же ты видишь?
— Не только вижу, но и слышу, как ты зубами скрежещешь, когда она смеется над моими шутками, когда просит о чем-нибудь меня, а не тебя. Что, будешь отрицать?
— Буду, — как можно спокойнее сказал Рик и так сильно покраснел, что только ночная тьма спасла его от разоблачения. — Тебе показалось. Спи давай, хватит сказки сочинять. Помнишь, что сказал Макс?
— Макс, конечно, все правильно сказал, но он не проживет за меня мою жизнь и не наступит на мои грабли.
— А ты помнишь, что ты ему ответил? Что она не в твоем вкусе.
— Да что вы все прицепились к моему вкусу?! Вкусы могут меняться.
— Кто это все?
— Ну, ты, Анна.
— Она что, все слышала? Вот черт…
Анне снилось, будто она — мать Айдена и Седары. Настоящая, родная. И хозяйка этого милого домика. В ее сне дети смеялись, и в окна светило солнце. Анна пекла оладьи, а Айден их таскал. Она шлепала его по руке, а он строил рожицы. Был у детей в этом дивном сне и отец. Мужчина, который нянчился с Седарой, усмирял расшалившегося Айдена и целовал Анну. И ей это нравилось. Но как он выглядел, на кого был похож — этого Анна, проснувшись, так и не смогла вспомнить…
— Вставай, лежебока! — бесцеремонно ворвался в ее грезы голос Ника. — Мы есть хотим.
— А я — спать, — Анна натянула одеяло на себя и отвернулась к стене.
— Ну и дела! Рик, мы в пролете. Пока мы, как бродяги, ютимся на сеновале, у нее под боком уже мужичок пригрелся! — Ник пощекотал торчащую из-под одеяла пятку Айдена. Мальчик засмеялся и дернул ногой, при этом толкнув Анну.
— Сейчас оба по тыкве отхватите! — рассердилась Анна. — Рик, будь другом, убери их от меня! Дайте поспать.
— Даем тебе пять минут, чтобы встать и одеться, — сказал Рик. — Парни, на выход.
Оставшись одна, Анна с наслаждением потянулась. В окно сквозь мокрые ветки деревьев светило солнце, создавая на полу перед кроватью кружевной узор. Как во сне. Так хотелось еще понежиться в постели! Но это уже не по-товарищески, парни проголодались, да и Седара требовала к себе внимания.
Когда мужчины вернулись, малышка, увидев Рика, заулыбалась. Сонная, босая и непричесанная, с младенцем на руках, Анна была божественно прекрасна. Даже Рик, никогда не отличавшийся красноречием, восхищенно выдохнул:
— Анна, тебе так идет материнство!
Этот незатейливый, но искренний комплимент вызвал в ее душе странную радость с привкусом горечи. Чудесный сон еще не рассеялся, но изрядно поблек перед лицом суровой реальности.
— Наверное, оно идет всем женщинам, — смутилась Анна.
Этот день начался почти так, как его видела Анна в своем сне. Не нужно было никуда идти, и друзья наслаждались незапланированным выходным. После завтрака мужчины решили подлатать крышу сарая и поправить покосившееся крыльцо дома. Айден вывел Ромашку пастись на край поляны, а сам принялся хлопотать по хозяйству. Анна с Седарой на руках вышла на прогулку. Ник и Рик, обнаженные по пояс, сидели на крыше.
— Седара, смотри, там твой друг, дядя Рик. Давай ему ручкой помашем. Эй, вы там! Смотрите не обгорите на солнце!
Девочка засмеялась и замахала обеими ручонками.
— Не волнуйся, не обгорим, — ответил Ник.
Оказалось, за сараем жили еще и куры. Пять куриц и красавец-петух деловито разгуливали по огороженному частоколом загону. А раз есть куры, должны быть и яйца. Значит, к обеду будут оладьи!
— Ммм, как вкусно пахнет! — заглянул на кухню Айден. — Дай попробовать.
— Руки вымой.
— Зачем?
— Надо.
— Опять? Только вчера мылся. Каждый день, что ли?
— Кыш! — Анна отогнала Айдена от аппетитной стопки оладьев, куда он уже по-хозяйски протянул руки. — Я ясно сказала, что грязнулю не угощу.
— Анна! Чем так вкусно пахнет? — в дверях появился Рик, так и не соблаговоливший одеться. — Ух ты, оладьи! Дай одну.
— Рик! Я ребенка ругаю за немытые руки, а ты, взрослый мужчина, подаешь ему плохой пример.
— Ну не будь ты занудой, — ухмыльнулся Рик, подбираясь поближе к оладьям. Но Анна была непреклонна.
— Что тут у вас? Оладьи? — Ник, войдя, прямиком направился к вожделенной миске. — Я возьму одну оладушку, ладно?
— Нет! — рявкнула Анна. — Руки!
— Сдаюсь, — поднял руки Ник.
— Мыть! И оденьтесь, качки недокормленные.
— Попрошу не обзываться! — возмутился Ник, накачанный до неприличия. — Смотри, какой пресс!
— Ой, не срамись! У кого пресс, так это у Рика. А твоему прессу пора худеть.
Строго говоря, пресс был безупречный, но хвастовство Анна никогда не выносила.
— Какая же ты несносная девчонка!
— Ладно, мойте руки и за стол. За Айденом проследите, чтобы не отлынивал.
Айден достал варенье, мед, и друзья от души полакомились оладьями. После обеда вся компания расположилась во дворе на расстеленном покрывале. Седара уснула на коленях у Анны. Айден взялся обучать Ника и Рика дарийскому языку. Учителем он оказался весьма вредным и жестоко высмеивал своих великовозрастных учеников за каждое неправильно произнесенное слово. Анна сначала прислушивалась к уроку, даже помогала Айдену, но когда ученики уже готовы были восстать против жестких методов обучения, велела им вести себя потише и не будить Седару. Рику вскоре наскучил урок, в то время как у Ника и Айдена он уже был на грани потасовки.
— Ну держись, мелкий!
Не понимая значения этих слов, Айден тем не менее усвоил: если Ник так говорит, самое время делать ноги. Ник вскочил и погнался за мальчишкой. С хохотом они принялись носиться вокруг колодца.
— Анна, о чем ты думаешь? — тихо спросил Рик. Рассеянный взгляд светло-карих глаз был устремлен к верхушкам деревьев, в которых запутались белые облака.
— Хорошо здесь, — ответила Анна. — Я бы с радостью погостила в этом доме еще несколько дней.
— Так давай останемся, — предложил Рик.
— Мы не можем. Что мы скажем Айдену, когда он так и не дождется маму? Знаешь, наша девочка ночью плакала. Мы с Айденом еле-еле успокоили ее. Она скучала по маме. А мне просто не по себе становится, когда я думаю об этой женщине. Ее уже несколько часов как нет в живых.
— Бедные дети. Да, ты права, чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше.
— А я уже привыкла к ним. Айден подружился с Ником, а Седара влюбилась в тебя, — Анна хитро посмотрела на Рика.
Ник поймал Айдена и держал на вытянутых руках над колодцем, делая вид, что хочет его туда бросить. Тот сначала смеялся, потом испугался всерьез и позвал Анну.
— Рик, скажи им, чтобы прекратили эти дурацкие игры! — раздраженно сказала девушка. Рик встал с покрывала и собрался было на выручку, но внезапно Ник, перехватив мальчишку и зажимая ему ладонью рот, быстро, чуть ли не бегом направился к ним. Айден еще не понял, что веселье закончилось, когда Ник, не сводя настороженного взгляда с зарослей ельника, отдал его Анне.
— Забери мелких в дом, — коротко приказал он.
— Ник, что слу…
— Быстро! И не высовываться! Здесь кто-то есть.
Анна вручила Седару Айдену, втолкнула его в дом и велела сидеть тихо. Мужчины вооружились вилами и топором и засели за ступенями крыльца. Анна, успокоив детей, поспешила на подмогу, но Рик грозно прорычал:
— Иди в дом! Не оставляй детей. Если что, уходите через заднюю дверь, мы прикроем.
Анна вернулась в дом и прильнула к кухонному оконцу. Брошенное Риком «если что» не давало покоя, вертелось в голове назойливым тревожным мотивом.
Ельник зашевелился, чьи-то руки раздвинули молодые деревца, и на поляну вышел человек. Доспехи стражника сидели на нем как-то неубедительно, будто с чужого плеча. Верхнюю часть лица скрывал шлем, нижнюю — высокий ворот плаща, украшенного гербом Адра. Стражник остановился и осмотрел пустую поляну.
