Помощница антиквара. Часть 2. Путь.
Глава 18.
Ник, Анна и пожилая повариха подошли к воротам, за которыми располагалось длинное приземистое здание ширата. Ник тащил старухину тележку с едой для заключенных и стражи. У ворот женщина остановилась, чтобы напомнить своим молодым спутникам все свои важные советы и наставления:
— Называйте его только «господин ширатин», и никак иначе. Он терпеть не может непочтительное обращение, как, впрочем, и его подчиненные. Спрашивайте только по делу, пустой болтовни он не любит. И прикройся, бесстыдница! — прикрикнула она на Анну, затем повернулась к Нику: — Почему за сестрой не смотришь, убогий?
Женщина подошла к ней и затянула шнур, продетый в вырез платья, стягивая ткань у шеи.
— Задушить меня хотите, бабушка? — рассмеялась Анна.
— Смотри у меня, хохотушка! — старуха погрозила скрюченным пальцем и открыла ворота. Идя позади всех, девушка ослабила шнур так, чтобы наверняка завладеть вниманием уважаемого ширатина, заслужившего славу первого ловеласа в Хеми.
Друзьям несказанно повезло встретить эту женщину. Накануне, выйдя из леса, они остановили первую встреченную телегу и спросили дорогу в Хеми. Возница и рта не успел раскрыть, как из-за его спины высунулась маленькая шустрая старушка и велела забираться в телегу. В пути она устроила им самый настоящий допрос: кто они, откуда, что им нужно в Хеми, кто их там ждет. Анне пришлось сочинять на ходу. История получилась такая: брат и сестра были на свадьбе у родственников в Адре и теперь возвращались домой в Недми, но денег на обратную дорогу не хватало, и они решили подзаработать.
— Если бы этот пьяница не спустил все в кабаке, сейчас бы уже на пол-пути к дому были, — Анна отвесила ничего не понимающему Нику легкий подзатыльник. — Так и прибила бы балбеса. Ну да ладно, что ж теперь сокрушаться. Мы молодые, здоровые, руки-ноги-голова на месте, не пропадем как-нибудь.
— А с чего вы взяли, что в Хеми для вас есть работа? — лукаво прищурилась женщина.
— Встретили в лесу мальчишку, спросили, он ответил, что у них в деревне работы нет, а в Хеми наверняка найдется.
— А из какой деревни тот мальчишка? — не отставала она, думая подловить эту бойкую, говорливую девицу на лжи.
— Вот если бы там была работа, я бы непременно спросила, — выкрутилась Анна.
— Ну, допустим, — пробормотала старушка и замолкла. Наконец, после долгой паузы, когда Анна решила, что их спутница задремала, та встрепенулась, как ворона, и объявила:
— Что ж, пожалуй, я вам помогу. Я уже лет сорок готовлю еду для ширата. Помоложе была — и полы там мыла, теперь-то мне тяжело. Вот и посмотрим, на что ты годишься. Нынешний ширатин, Рамил, на моей памяти четвертый. Сызмальства его знаю, можно сказать, на моих руках вырос, попрошу за вас — не откажет. Только учти, уж больно он до хорошеньких девушек охоч. Ни одной юбки не пропустит. А братец-то твой ущербный что умеет делать?
— Все, что должен уметь мужчина, — ответила Анна, вспомнив, как Ланока нахваливала ее друзей за дрова и крышу. — Любое дело ему по плечу. Немой — еще не значит дурак.
— Значит, будет вам работа. Остановиться можете у меня, я живу одна. Только чтоб в моем доме без непотребства!
— Да вы что?! — оскорбилась Анна. — Какое непотребство, бабушка? Он же мой брат!
Пожилая женщина смерила ее таким взглядом, будто большей глупости в жизни не слыхивала:
— О чем ты говоришь? Я имела в виду пьянство и брань. — И, сменив полный гнева взор на добродушную улыбку, поинтересовалась: — Как звать-то вас?
— Я Кайя, а это рыжее недоразумение — Корин.
— А я Теда. Вот и славно, вот и договорились.
— Господин ширатин! — с порога обратилась Анна к сидящему за столом начальнику стражи. — Нет ли у вас работы для меня и моего брата?
— Подойди ближе, девица, — изрек надзиратель и откинулся на спинку кресла, чтобы рассмотреть гостью. «Ну, вот ты и попался», — удовлетворенно подумала девушка, когда взгляд мужчины угодил прямо в подготовленную для него ловушку.
— Теда сказала, что ты согласилась навести здесь чистоту и порядок, — ширатин говорил медленно и важно, немного нараспев. — Так как сейчас здесь только один заключенный, тебе придется драить не только коридор, но и камеры. Если управишься за два дня, заплачу пятьдесят золотых. Если не успеешь — получишь лишь двадцать. Начинать можешь прямо сейчас. Теда покажет, где хранятся ведра и тряпки. А убогий пусть двор метет. Я бы поручил ему укрепить двери некоторых камер, но такое ответственное дело я никогда не доверю рыжему человеку. Они все пройдохи, и немые — не исключение. Что молчишь?
— Что? Ах, извините, господин ширатин! — Анна вернулась к действительности и отвела взгляд от Рика, замершего у решетки с чашкой каши в руках. — Спасибо, господин ширатин. Я не подведу, госпо…
— Не тарахти, — прервал ее надзиратель, — если тебя все устраивает, приступай.
Анна подоткнула подол, соблазнительно сверкнув коленкой, и принялась за дело. Камни, которыми был выложен пол коридора, были истерты тысячами ног, прошедших здесь за многие десятки лет. Форменные сапоги, поношенные башмаки и босые стопы, надзиратели, палачи и узники, уверенная чеканная поступь и запинающийся, тяжелый шаг после жестоких пыток. Печальные мысли, печальное место…
— Кайя! Ты что, глухая? У вас вся семья такая ущербная?
Анна вздрогнула и резко выпрямилась. К ней обращался ширатин.
— Извините, задумалась, — пробормотала поломойка, убирая со лба прядь волос.
— О чем же ты задумалась? — поинтересовался надзиратель, безуспешно стараясь строго смотреть девушке в лицо. Взгляд неизменно проваливался в вырез платья. — Какие мысли омрачают твое прекрасное чело?
— Дозволено ли мне будет спросить господина ширатина? — решилась Анна. — Почему у меня всего два дня на уборку ширата? По-хорошему, здесь работы на неделю.
— Через два дня за этим висельником приедет повозка из Адра, — охотно пояснил надзиратель, махнув рукой в сторону Рика. — Сдам его и вздохну свободно, дальше пусть им городское начальство занимается. Даже силы тратить на него не хочу, все равно ни слова не скажет. Погоди-ка, а тебе-то зачем это знать? Ах, я понял. Побольше заработать хочешь. Ну так вот, если бы не ждал приезда городской стражи, я бы вас не нанял. Кому нужна здесь чистота?
Самые мрачные предположения подтвердились. Значит, у них два дня. Сегодня и завтра. Действовать нужно без промедлений, иначе весь их гениальный — или безумный — план пойдет прахом. Рика увезут в Адр и там повесят, а сначала будут бить и пытать. Бить. И пытать. Выбьют зубы, сломают нос. Нет! Что за ужасные мысли! Анна и Ник этого не допустят.
Ширатин потянулся, встал из-за стола и вышел на залитый солнцем двор. Когда его тень исчезла из дверного проема, Анна, оглянувшись по сторонам, бросила тряпку и подбежала к решетке.
— Рик! — позвала она, схватившись за железные прутья.
— Анна, — большие холодные ладони накрыли ее мокрые руки и слегка сжали.
— Как ты? Тебя били? Ты голоден?
— Вы что, совсем больные? Зачем пришли?
Они говорили горячо, сумбурно и торопливо, перебивая, не слушая, но понимая друг друга, задавая вопросы и не дожидаясь ответов, прося прощения за то, что прощено еще вчера.
— Кхе-кхе, — раздалось в дверях. Анна отскочила от решетки, готовясь объясняться с ширатином, но это был Ник.
— Что, испугались? — хохотнул он.
— Глупая шутка, — буркнула Анна. — У меня душа в пятки ушла! Где этот начальничек?
— Пошел отлить, — окинув взглядом двор, сообщил Ник.
— Он может в любую минуту вернуться, поэтому слушайте и не перебивайте. Если сегодня мы не вытащим Рика, завтра может быть поздно. Ник, все, как мы решили, но не завтра, а сегодня!
— Что вы решили? — заволновался Рик. — Ты что, задумала соблазнить начальника? Анна, это глупо и опасно! Ник! Как ты мог позволить ей такое?!
— Рик! — возмутилась Анна. — Ты же не думаешь, что я буду с ним…
— А что я должен подумать, глядя на твою оголенную… эмм… душу? — он красноречиво скосил глаза на почти ничего не скрывающий лиф платья.
— Успокойся, до этого не дойдет. Надеюсь.
— Что значит твое «надеюсь»?
— Ник меня прикроет. Если что, и дверь с петель снесет!
— Да я сам сорву этот замок голыми руками, если он только посмеет… Но это же темница, а не твоя городская квартира, которую можно открыть при помощи скрепки!
— По местам! — скомандовал Ник, хватая свою метлу. — Он идет.
Прежде чем вернуться к своей работе, Анна встала на мысочки, быстро чмокнула Рика в колючую щеку и прошептала:
— Держись!
Держись… Легко сказать! Рик мерил шагами по диагонали свои неуютные апартаменты, пиная сбитый в ком тюфяк, и внутри у него бушевал ураган. Он боялся за своих друзей, злился на них, но никогда они не были ему так дороги, как сейчас. Он ненавидел себя за то, что еще вчера предавался унынию и авансом отпевал свою пропащую душу, но призрачная надежда на скорое освобождение делала почти потерянную жизнь до боли желанной и нужной. Да еще этот поцелуй, от которого, как от ожога, до сих пор горит щека. Рик понимал, что это всего лишь проявление сочувствия и дружеской поддержки, но… такие теплые губы, такое щекотное дыхание! Также он точно знал, что если бы у них было чуть больше времени, он непременно попытался бы использовать эту нечаянную нежность в своих романтических целях. Одним быстрым поцелуем в щеку она бы не отделалась.
Анна продолжала свою работу, надзиратель — свою: сидел в кресле и надзирал. Точнее, пялился на девушку. Хороша чертовка! Все при ней. Изящна, сильна и порывиста, как молодая лошадка. Сходство усиливают большие ясные глаза с длинными ресницами и стройная шея, по которой так соблазнительно змеится прядь волос. Добавьте к этому дразнящую улыбку и шальной взгляд — и вы поймете, отчего у немолодого ширатина вспотели ладони и сладко-томительно заныло внизу живота. А главное — не из недотрог, один вырез чего стоит! Хотя, видно, цену себе знает. Что ж, пусть назовет, он готов поторговаться.
— Кайя! Ты ведь не прочь заработать? Я так понял, что деньги вам с братом очень нужны.
— А кому они не нужны, господин ширатин, — не разгибая спины, простодушно ответила Анна.
— Есть у меня лишние двадцать пять монет, случайно завалялись, и я не прочь отдать их почти даром. Почти.
— Выражайтесь яснее, господин ширатин, — она выпрямилась и с циничной ухмылкой посмотрела ему в глаза. — Я хоть и небогата, но подаяния не прошу. Что я должна делать? «Спокойно, пока все идет по плану. Но почему мне так не по себе? Хочется бросить все и бежать прочь без оглядки. Если бы не Рик, так и сделала бы… Да о чем я? Если бы не он, я не оказалась бы в такой двусмысленной ситуации…»
— Вот это я понимаю, деловой подход, — похвалил ее надзиратель. — В таком случае, я думаю, ты уже поняла, что мне от тебя нужно.
Анну передернуло от отвращения, но она заставила себя изобразить обворожительную улыбку и принять правила игры:
— Двадцать пять монет? Всего лишь?
— Ну, если хорошо поработаешь, может, тридцать наскребу.
— Ну, если пятьдесят наскребете, — девушка азартно сверкнула глазами, — то я очень-очень хорошо поработаю.
— А ты нахалка, — восхитился ширатин. — Чем же ты лучше других, чтобы требовать таких денег?
— А я ничего не требую, господин ширатин. Это не моя прихоть, а ваша.
— Черт с тобой, тридцать пять.
— Только из уважения к вам. Сорок пять.
— Кайя! Имей совесть.
— Ладно, сорок.
— Идет, — вздохнул мужчина.
«Я торгуюсь, как публичная девка! — мысленно ужаснулась Анна. — Если бы Рик понимал, о чем мы говорим, он бы, наверное, как и обещал, выдрал замок вместе с дверью!»
Рик не понимал, но догадывался. Ну, Анна, не ожидал! И этот старый потаскун тоже хорош, так и облизывается на девушку, как только еще слюной не захлебнулся! Неужели она, вдохновившись примером Ланоки, решила предложить себя в обмен на свободу Рика?! Если так, то она действительно дура редкостная. Даже если все пройдет как задумано, он же не сможет смотреть ей в глаза после этого! А что же Ник? Ведь он не мог ничего не знать, этот идиотский план они придумывали вместе! Ладно, Анна — молодая неопытная девчонка, наверняка мнит себя святой, торжественно несущей свою жертву на алтарь, но Ник — взрослый мужик, бывший полицейский, уж он-то должен бы отличать глупость от героизма! Если Рику удастся отсюда выбраться, он вытащит свой ремень и проучит как следует эту мелкую вертихвостку, невзирая на монаршее происхождение. С Ником же он даже разговаривать не станет.
Пока Анна ворковала с надзирателем, Рик покрутил в руках замок, подергал, испытывая на прочность, зачем-то поскреб ногтем замочную скважину. Порылся в карманах в поисках чего-нибудь годного в качестве отмычки. У него был такой замечательный многофункциональный швейцарский армейский нож, но стражники его конфисковали. Глупцы, они даже не сообразят, как он открывается. А заключенному он бы сейчас очень пригодился!
Довольный удачной сделкой ширатин, не теряя времени, перешел к активным действиям. Неподатливость девушки, минуту назад казавшейся такой доступной, начинала раздражать.
— Кайя, не будь такой ломакой! Тебе это не к лицу.
— Прошу вас, господин ширатин, — Анна в очередной раз уклонилась от его жарких объятий, — не сейчас! Мне работу нужно закончить. И мы здесь не одни.
— Он тебя смущает? — расхохотался мужчина, кивнув на узника. — Ему жить осталось несколько дней, его, считай, уже нет.
«Ошибаешься, ох как ошибаешься!» — зло подумала Анна и улыбнулась, разыгрывая смущение:
— Здесь мой брат. Как бы сдуру дров не наломал.
— Не вопрос. Сейчас отправлю его подлатать забор.
— Послушайте, — взмолилась девушка, — давайте не будем спешить. У нас с вами вся ночь впереди. Ваше ожидание будет вознаграждено. Я закончу работу, принесу бутылочку чудесного вина, припрятала от братца, и мы замечательно проведем время. Не пожалеете, клянусь!
— А ты знаешь в этом толк, — одобрительно хмыкнул надзиратель. — А теперь послушай мое предложение. У меня тут тоже есть небольшой запасец выпивки и уютный уголок, где нам никто не помешает. Пойдем покажу. Никуда твои ведра с тряпками не денутся.
«Вот это я попала! — запаниковала Анна. — Сейчас даже Ник мне не поможет!» Но, на ее удачу, в распахнутых дверях появился очерченный солнечным светом маленький темный силуэт, повторенный вытянутой тенью на каменном полу. Теда! Как ты вовремя, спасительница!
— Как же ты не вовремя, — досадливо вздохнул ширатин.
Гремя своей тележкой, повариха вошла в сумрак коридора, и девушка поспешила укрыться за ее сгорбленной спиной.
— Ах, Рамил, все за девчонками увиваешься! — проворчала старуха. — Кайя! Только не говори, что я тебя не предупреждала.
— Все хорошо, бабушка, — беспечно улыбнулась Анна. — Ммм, как вкусно пахнет! Что там на обед?
— Не желает ли Кайя разделить со мной мою скромную трапезу? — с неожиданной галантностью ширатин взял Анну под руку, решив под бдительным оком Теды вести себя прилично и втайне надеясь, что при ней девушка не откажет ему.
— Не желает, — отрезала Анна. — Я буду обедать с братом.
С этими словами она приняла из рук поварихи две чашки и ушла во двор.
— Корин! — позвала она, — Коориин! — но ответа не последовало. Двор был пуст, ни стражников, ни Ника. Немного поколебавшись, она рискнула назвать его настоящее имя.
— Что орешь? — вдруг раздалось откуда-то снизу. — Я чуть гвоздями не подавился.
— А зачем ты ешь гвозди? — удивилась Анна. — Теда привезла обед. Не знаю, что это, но выглядит аппетитно.
Ник сидел на земле у забора, держа в зубах несколько гвоздей, а в руках — молоток. Он молча показал Анне две широкие доски, которые выглядели намертво прибитыми, но при правильном нажатии снизу бесшумно раздвигались в стороны.
— Здорово ты придумал! — одобрила Анна, усаживаясь рядом. Вокруг по-прежнему не наблюдалось ни души, и можно было разговаривать почти без опаски. Друзья сидели, прислонившись к забору, и весь двор ширата был перед ними как на ладони.
— Ник, я так больше не могу, — пожаловалась Анна. — Пообещала ему, что приду вечером, но он не хочет ждать! Так и раздевает меня взглядом, так и норовит зажать где-нибудь в уголке. Фу, это так мерзко! А перед Риком до чего стыдно!
— Так мы же для него стараемся, — почесал затылок Ник. — Прошу, потерпи, до вечера осталось всего ничего.
— Тебе легко говорить «потерпи», ведь не тебя этот наглец за зад хватает.
— Вот гад! Ну, за это он отдельно ответит. Я его так хватану, мало не покажется!
— Оу, представляю себе эту картинку, — прыснула в кулак Анна.
Как только вечер укутал Хеми звездно-синим покровом, во дворе ширата послышались легкие шаги. Надзиратель с юношеской прытью подскочил к двери и распахнул ее прежде, чем его гостья протянула руку к дверному молотку.
— Кайя, козочка моя, наконец-то, — нежно пропел он. — Иди же ко мне!
— Вот, господин ширатин, держите, — в его руках вместо девичьей талии оказалась довольно увесистая корзина. — Здесь все, что нужно для незабываемой ночи.
— Милая, прошу, называй меня Рамил. Можно Рам, так меня звала мама.
— Хорошо, госпо… простите, Рамил.
На столе появились бокалы, фрукты, лепешки и пузатая бутылка из темного стекла.
— Что, прямо здесь? — удивился мужчина. — Не хочешь посмотреть мой уютный уголок? Там стол побольше этого и мягкая широкая кровать.
— Всему свое время, Рамил. И еще, неплохо было бы для начала расплатиться со мной.
— Ах ты, хитрая крошка! Я ведь еще не получил обещанного.
— Вы не верите мне? — девушка капризно качнула изогнутой, как лук, бровью и надула губы. — Я же здесь, с вами. А вдруг не я, а вы решили обмануть? Ох, что я говорю! Простите, Рамил. Просто я немного волнуюсь. Мне было бы спокойнее, если бы вы заплатили мне сразу.
— Напрасно волнуешься, — ширатин небрежным жестом положил перед ней мешочек с монетами. — Я тебя не обижу. Я не чудовище и не принц на белом коне, я просто мужчина. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что такое мужчина? А вино действительно отменное. Где ты такое раздобыла? Терпкое, с благородной горчинкой. Не слишком ли крепкое для девушки?
— Я рада, что тебе понравилось, — промурлыкала Анна, пригубив бокал. «Еще бы оно тебе не нравилось! Эта горчинка — моя главная фишка! Если верить Теде, через несколько минут ты будешь храпеть так, что мыши в норе оглохнут. Осушил до дна. Вот и молодец!» — Знаешь, милый Рам, всегда мечтала сделать это в камере. Я часто представляла, что я ведьма, а мой мужчина — инквизитор. Он допрашивает меня, но ему не устоять перед моими чарами.
— Ох, Кайя, ну и затейница же ты! — у ширатина заблестели глаза. — Что же, я не против этой игры.
— Это он? — Анна указала на висящий на его груди массивный ключ. — Тот самый? От всех камер?
— Да, милая. Какую выбираешь?
— Ой! Мышь! — взвизгнула девушка. — Рам, я боюсь!
— Где? — завертел головой надзиратель. Воспользовавшись его замешательством, Анна быстро выплеснула содержимое своего бокала за кресло.
— Вон она, в угол побежала. Ну и черт с ней, давай выпьем еще.
«Почему же он не засыпает? — стучало в голове. — Неужели старая Теда обманула? Может, она догадалась обо всем? Но как?»
Накануне, устраиваясь на ночлег в доме Теды, Анна рассказала ей, что ее бедный брат плохо засыпает и беспокойно спит. В детстве он упал с дерева и сильно расшиб голову, с тех пор и не говорит, и кричит во сне. Добрая старушка заварила какие-то травки, пообещав, что парень будет спать как младенец и проснется бодрым и отдохнувшим. Но ни в коем случае нельзя употреблять это зелье вместе с крепкими напитками: срубает мгновенно, и сон может длиться до суток. Если так, то либо Теда что-то напутала, либо на Рамила ее отвар почему-то не действует. Значит, надо переходить к запасному сценарию.
— Можно мне самой открыть камеру? — спросила Анна. — Дай мне ключ.
— Возьми, — самодовольно ухмыльнулся ширатин, вальяжно развалившись в кресле.
«Смелее! — приказала себе девушка. — Сейчас будет самое неприятное, но это быстро закончится. Ты сейчас не Анна, ты Кайя. Кайя не боится мужчин, потому что с ней не обошлись так, как с Анной. Давай, Кайя, помоги Рику!» Как только она протянула руку к цепи на груди Рамила, тот порывисто обнял ее и прижал к себе. Его рваное, горячее дыхание обожгло кожу сквозь ткань платья на груди, руки сомкнулись за ее спиной, жадно лаская и одновременно нащупывая завязки. Он рывком усадил ее себе на колени и осыпал поцелуями шею и плечи.
— Вот ты и попалась, пташка! — жарко шептал Рамил. — Теперь ты моя.
— Рамил! Рам, отпусти!
— Да в чем дело-то? — раздосадованно воскликнул ширатин.
— Мне надо кое-куда сбегать.
— Что, потерпеть никак нельзя?
— Рам, меня тошнит! Это все вино. Прости, перебрала немножко. Ой-ой, как мне плохо! Ты же не хочешь, чтобы меня вырвало прямо здесь?
Надзиратель отпустил Анну. Странная усталость свинцовой тяжестью наполнила конечности, сковала волю и мысли. Ему бы разозлиться на эту непутевую девку, может быть, даже вмазать пару раз по хорошенькому личику, но он сидел в кресле неподвижно, будто деревянный, и сам удивлялся своему безразличию. Пожалуй, в таком состоянии грош цена ему как мужчине! Да, что-то не так с этим вином. В открытую девушкой дверь задувал прохладный ночной ветер, но не было сил ни закрыть ее, ни накинуть на себя плед. Собрав в кулак остатки воли, Рамил встал и с трудом преодолел несколько шагов до двери.
— Кайя! — его крик разорвал ночную тишину подобно воплю раненого зверя. — Кайя, где ты? Чем, черт тебя дери, ты меня опоила?! Дрянь!
Но вместо Кайи из темноты явился ее рыжий братец Корин и заговорил на незнакомом языке. Что за наваждение! Он же не может говорить.
— Это тебе за моего друга! — удар пудового кулака свалил надзирателя с ног. — А это за сестру, -жесткий мысок армейского ботинка с размаху проехался по ребрам.
— Не надо! — Анна оттолкнула Ника от поверженного ширатина. — Мы же не хотим его убить.
Когда девушка снимала ключ с шеи Рамила, он поднял отяжелевшие веки и посмотрел ей в лицо мутным взглядом. Его губы дрогнули и искривились в бесплодной попытке что-то сказать. Анна осторожно приподняла его голову и, стащив цепь, так же ласково опустила на пол. Глаза надзирателя закрылись, и через минуту его храп раскатистым эхом бился о мрачные стены ширата.
— Наконец-то, — проворчала, вставая, Анна. — Если бы я знала, что несколько минут — это так долго, сразу бы вырубила его безо всяких зелий. Пузырем по тыкве — и дело с концом.
Ник сграбастал в объятия освобожденного друга. Парни радостно смеялись и хлопали друг друга по спинам.
— Идемте, — поторопила их Анна. — Мой любовничек орал так, что поставил на уши всю стражу и всю деревню. Сюда могут прийти в любую минуту.
— Анна, дуреха моя! — Рик обнял девушку так крепко, что она не могла ни двигаться, ни дышать. — Как я за тебя перепсиховал! Особенно когда этот извращуга набросился на тебя. Я думал… неважно, что я думал.
— Пусти, — заскрипела Анна, — задушишь!
— Непременно, если будешь такое вытворять.
— Где вас носит? — напустилась Теда на своих постояльцев. — Ночь на дворе, все честные люди спят. Не знаю, как там у вас в Недми, а у нас даже по праздникам не принято гулять по ночам. Есть будете? Кто там еще с вами?
— Простите нас, бабушка Теда, — Анна подошла к женщине, взяла ее руки в свои, посмотрела в лицо. — Вы были к нам так добры, а мы вас обманули. Все, что нам здесь было нужно — освободить нашего друга. А сейчас мы уйдем.
— Да это же…
— Да, бабушка, это заключенный из ширата.
— Вы понимаете, что вы натворили?! Ты понимаешь, с кем связалась, Кайя? Одумайся, сдайся властям и вернись к честной жизни, пока не поздно, а эти разбойники пусть несут заслуженное наказание.
— Эти парни — не разбойники, а мои друзья. И мы ничего противозаконного не сделали.
— Вы дети порока, — Теда указала корявым пальцем на Анну. — Вас скоро схватят и повесят. Вам не уйти от правосудия. Что вы сделали с Рамилом?
— Все в порядке с вашим Рамилом, — хихикнула девушка, — правда, в любви не свезло, зато выспится от души. Ваше зелье мне очень помогло, спасибо вам! А теперь давайте прощаться, бабушка.
— Куда же вы пойдете ночью? — в голосе старухи послышалось сочувствие. — Останьтесь до утра.
— А утром вы нас благополучно сдадите страже, — усмехнулась Анна.
— Таков долг честного дарийца, — развела руками Теда. — Что ж, идите. Счастливого пути желать не буду, но и стражу звать не побегу.
— Спасибо, — тихо, проникновенно сказала Анна, обнимая старуху. — Знаете, у меня не было семьи, но именно о такой бабушке я всегда мечтала.
— Кайя! — уже в дверях окликнула ее Теда. — Я на завтра лепешек напекла. Заберите, в пути будут кстати.
Трое путников шагали по освещенной луной дороге.
— Как здорово, что мы снова вместе, — улыбнулась Анна.
— И снова в пути, — добавил Ник.
— Только теперь еще и вне закона, — заключил Рик.
Продолжение следует.
