Помощница антиквара.
Анна провела детство в сиротском приюте, и взрослая жизнь не дала шансов на достойное существование в рамках уголовного кодекса. К счастью, судьба свела ее со стариком антикваром. Теперь она помогает ему в магазине и иногда выполняет особые заказы для клиентов, которые не смогли договориться о покупке старинных драгоценностей — проще говоря, крадет их. О ее талантах уважительно перешептываются коллекционеры далеко за пределами города. Однажды к ней в руки попадает некий древний артефакт, с помощью которого можно перемещаться в другие миры. За ней в погоню отправлены двое полицейских. С этого дня эти трое неразлучны. Вспыхнувшая вначале неприязнь перерастает в крепкую дружбу и не только… Героев ждет пленение и рабство, полет на драконе и разгадка тайны появления Анны в нашем мире.
Часть 1. Браслет.
Глава 1.
Два сверкающих колеса рассекали оставленные ночным дождем лужи, в которых горделиво отражался залитый солнцем город. Девушка соскочила с велосипеда и, одной рукой прижимая к себе пакет, аппетитно пахнущий свежесмолотым кофе и выпечкой, другой выудила из кармана джинсов ключ. Абрахама еще нет, ну и хорошо. Сегодня Анне не хочется слушать его нравоучения. Когда он приедет, кофе будет уже сварен, и у него пропадет желание высказывать свое недовольство ее регулярными опозданиями и непрезентабельным внешним видом.
— Всем привет! — звонко провозгласила Анна, заходя в полутемное помещение. Привет предназначался итальянской фарфоровой кукле-мальчику ростом почти с Анну, обглоданному молью чучелу бурого медведя и единственному живому обитателю антикварного магазина — белому попугаю Киру, чья золоченая кованая клетка стоила многократно дороже птицы.
— Пррривет, крррошка! — фамильярно ответил попугай.
— Кир, я тебе шею сверну за наглость, — тоном доброй учительницы пригрозила Анна.
— Кррошка! Что пррринесла? Кррошка, крррошка! — издевался попугай, — что принесла?
— Хренушки! — ответила Анна. Кир послушно повторил за ней, приплясывая на жердочке и беспокойно поглядывая на заманчивый пакет. — Ладно, держи, попрошайка, — птице достался кусок печенья.
Когда Абрахам припарковал свой древний, но содержащийся в превосходном состоянии «понтиак» перед магазином, аромат кофе уже победил застарелый запах пыли и нафталина, а Анна начала беспокоиться. Старик редко опаздывал, обычно он приезжал раньше девушки, чтобы попенять ей за непунктуальность, хотя она неизменно появлялась за пять минут до открытия.
— Пррривет, кррошка, — выдал попугай.
— Кир, ты ничего не перепутал? — приподнял седую бровь Абрахам.
— Хррренушки!
— Анна! — ахнул он, — Это ты его научила?!
— Привет, Абрахам, как самочувствие? — как ни в чем не бывало осведомилась Анна, ставя перед ним чашку кофе.
— Опять ты в этих гнусных штанах, — антиквар с укором окинул взглядом ее ладную фигурку. — Здесь не какая-то лавочка, здесь ты должна выглядеть как истинная леди!
— Истинные леди не лазят на стремянки и не стирают пыль с верхних полок, — с улыбкой парировала Анна и поцеловала старика в лысую макушку, покрытую старческими пятнами.
Ну как на нее сердиться? Больше половины жизни Абрахам прожил один, Анна — круглая сирота, и с тех пор как она появилась в его жизни и его магазине, между ними установились почти родственные отношения. Да, он частенько ворчал на нее — а если не он, то кто же заложит основы светского воспитания в эту неотесанную приютскую девицу? Его помощница должна обладать аристократическими манерами и безупречным вкусом, чтобы за нее не было стыдно перед клиентами.
Они познакомились три года назад при весьма пикантных обстоятельствах: ее рука в его кармане. Только что убранный туда кошелек казался такой легкой добычей! Обычно ловкая и аккуратная, Анна не знала, что его послевоенное жестокое детство развило у него звериное чутье и отменную реакцию.
— Ну что, детка, поговорим? — ласково улыбнулся Абрахам, крепко держа ее руку там, где и поймал. — Или полицию позовем?
Она догадывалась, вернее, думала, что догадывается, о чем с ней хочет поговорить этот подозрительный старик, поэтому без колебаний выбрала полицию. Услышав это, Абрахам от души расхохотался:
— А я еще мужчина хоть куда, если малолетки подозревают меня в греховных намерениях! — а отсмеявшись, компанейски поинтересовался: — Есть хочешь?
— Я не голодна, — дерзко задрала нос Анна, исподтишка оценивая возможность врезать ему с ноги в промежность и сбежать.
— Ладно, но я думаю, нам будет удобнее разговаривать за чашечкой кофе. Вон в том кафе через дорогу. Сейчас я тебя отпущу, и ты возьмешь меня под руку. И без глупостей! — казалось, он прочел ее мысли по глазам, и в голосе «добренького дедушки» звякнул металл, — или сразу сдам тебя первому же полисмену.
Никогда еще Анна не чувствовала себя такой дурой! А чтобы унизить ее максимально, Абрахам в последний момент остановил официанта и к уже заказанному кофе прибавил пиццу.
— Я же сказала, что не голодна, — фыркнула Анна, надеясь, что старик не слышит урчания у нее в животе.
— Как хочешь, — ухмыльнулся старик. А спустя несколько минут, наблюдая, как девушка, наплевав на все приличия, уплетает пиццу за обе щеки, он окончательно убедился, что не ошибся в выборе. «Да, случай запущенный, но не безнадежный, — думал Абрахам, пряча торжествующую улыбку, — как раз то, что нужно!»
— Предложение заманчивое. Где подвох? — вопросила Анна, высушав Абрахама.
— А никакого подвоха нет, — обезоруживающе улыбнулся он, — ты выполняешь несложную работу в моем магазине, я плачу тебе скромное, но честное жалование. И никакого непотребства, если ты все еще об этом. После испытательного срока, если мы сработаемся, обсудим дальнейшие перспективы нашего сотрудничества.
— Хорошо, но почему я? Нет, не так. Почему вы решили, что я вам подхожу? Я же ни черта не смыслю в антиквариате.
Абрахам был готов к этому вопросу. Он ждал его и знал на него ответ… ровно до того момента, когда встретился с Анной взглядом. Внезапно он осознал, что заготовленная ложь не прокатит. Правду сказать он тоже не мог. Пока не мог. Он выбрал ложь, но под прицелом карих глаз смешался и растерял всю свою убедительность.
— Моя прежняя помощница вышла замуж и ждет ребенка. Вы с ней чем-то похожи…
Анна продолжала пристально смотреть ему в глаза, не веря ни единому слову. Повисла неловкая пауза.
— Продолжайте, я вся внимание, — нахально предложила девушка.
— Может, тебе больше по душе шарить по карманам честных граждан? — перешел в атаку Абрахам.
«Если я сейчас встану и уйду, он не сможет меня остановить», — подумала Анна. «Она никуда от меня не денется», — подумал Абрахам. Анна поставила чашку на стол, манерно промокнула губы салфеткой и объявила:
— Спасибо за пиццу и за прекрасно проведенный вечер. Провожать не нужно. — И, будучи в полной уверенности, что видит этого странного человека в последний раз, не удержалась от ехидства и добавила с самой очаровательной из своих улыбок: — Милый.
— Надумаешь — позвони, — Абрахам протянул ей визитку с золотым тиснением и вдруг молодецки подмигнул: — Дорогая.
Конечно же, она позвонила на следующий день. Что заставило ее изменить свое решение? Она и сама не знала. Может быть, намек на «дальнейшие перспективы», а может, пустой холодильник и угроза выселения за неуплату…
— Между прочим, я звонил тебе вечером, — сообщил Абрахам, отпивая кофе из фарфоровой чашечки, — хотел сказать, что сегодня ты должна выглядеть на все сто. А ты не ответила. Где ты была?
Анна вздрогнула и замерла на миг, как зверь, почуявший добычу: если Абрахам велит ей «выглядеть на все сто», это может означать только одно…
— Я обязана отчитываться? — резко спросила Анна. Пожалуй, чуть резче, чем следовало бы.
— Нет, конечно, но могла бы и перезвонить, — мягко упрекнул он. От его внимательного взгляда не укрылись ее сузившиеся зрачки и ставшие резкими движения.
— Ладно, рассказывай, — Анна уселась напротив Абрахама, подперев кулаком подбородок и серьезно глядя в глаза.
— А что рассказывать? Встреча назначена на девять. Имени он не назвал. Еще он хотел, чтобы ты пришла одна.
— Абрахам, ты же не согласился на это? — заволновалась Анна.
— И никогда бы не согласился, — успокоил ее старик. — Во-первых, где гарантия, что он не подослан полицией или похуже? И во-вторых, не забывай, что ты работаешь на меня, а я тебя прикрываю.
— Ах ты хитрый старый еврей, — благодарно улыбнулась девушка.
— Значит, так, — подытожил Абрахам, — до шести работаешь как обычно, затем бежишь в салон красоты, маникюр-педикюр и все дела, оттуда пулей домой, переодеваешься в то серое платье, в пол-девятого я пришлю за тобой такси, и ты должна блистать, как звезда.
— Я же не успею!
— Ладно, в пол-шестого.
— В пять.
— Вот лентяйка! Черт с тобой, в пять так в пять. Принимайся за работу, а я звоню в салон и записываю тебя к Ирен и Питеру.
Глава 2.
Городская достопримечательность — часы на фасаде гостиницы «Континенталь» — показывали без пяти девять, когда на парковку въехали три машины: черный бронированный мерседес, темно-зеленый понтиак и желтое такси. Из мерседеса вышел респектабельного вида мужчина лет шестидесяти с тщательно уложенными седыми волосами и усами. Костюм сидел на его высокой худощавой фигуре безупречно, а туфли начищены так, что если бы их владелец вздумал наклониться, отразили бы его холеное и надменное лицо до мельчайшей черточки.
Из открывшейся дверцы такси ступила на асфальт изящная женская ножка, обутая в замшевую бордовую туфлю на шпильке. Мужчина, собравшийся было прошествовать ко входу в гостиницу, замедлил шаг. Вид девушки, вышедшей из такси, не обманул его эстетического чувства: точеная фигура, стройные ноги, каштановые волосы красиво заколоты на затылке, мягкая рассеянная улыбка на пухлых губах. Мужчина пропустил девушку вперед, чтобы полюбоваться ее грациозной походкой, и был вознагражден коротким кивком и мимолетным взглядом карих глаз, обжигающим подобно глотку хорошего коньяка.
А обладатель зеленого понтиака был известен всему городу — это Абрахам Коэн, почетный член Национальной Гильдии Антикваров. Горожане поговаривали, что недавно он разменял вторую сотню лет, а особо впечатлительные домохозяйки шептались, что он умудряется еще ходить по земле и при этом неплохо выглядеть благодаря то ли покровительству некоего тайного ордена, то ли черной магии, которую практикует в подвале своего дома. Помилуйте, что за чушь!
В холле гостиницы Абрахам догнал девушку и, взяв под руку, сказал вполголоса:
— Браво, Анна, ты восхитительна! Питер постарался на славу.
Анна деловито кивнула, стараясь не показать, как приятна и важна для нее похвала старика. Он же откровенно гордился ею: сколько сил, средств и нервов потрачено, чтобы сделать из дикого шиповника роскошную садовую розу!
Пассажир мерседеса направился к лифтам, а Анна и Абрахам — к гостевой стойке.
— Госпожа Миллер, господин Коэн, — неторопливо полистав свои записи, равнодушно произнес портье, — вас ждут. Девятый этаж, номер 919.
Номер оказался представительским люксом, состоящим из гостиной, кабинета и спальни. Туфли Анны утопали в пышном ворсе ковра, который так и хотелось погладить, как кота. Две двери были открыты, одна закрыта. Абрахам деликатно кашлянул, а в ответ донеслось:
— Проходите в кабинет, я сейчас закажу нам чего-нибудь выпить.
— Минералки, если можно, — ответила Анна, заглядывая в одну из комнат. Это и был кабинет, просторный, с массивным дубовым столом, кожаными креслами и таким же диваном в углу. На столе — телефон и кожаная папка. Садясь в одно из кресел, Анна почему-то вспомнила кабинет директора в приюте, куда приводили провинившихся воспитанников для душеспасительных бесед и избрания мер пресечения. Там также стоял стол, немного поменьше размером и в разы дешевле, и два кресла, правда, не кожаные, а клеенчатые, и сам господин директор возвышался над заваленным бумагами столом на фоне окна. С нарушителями порядка он всегда разговаривал стоя и упираясь кулаками в потертую столешницу. Позже Анна узнала, что причиной этому было не стремление выглядеть внушительнее, а геморрой, но тогда она уже на своей шкуре усвоила, что боль и страдания — это не смешно… От раздумий ее отвлекло появление хозяина. Им оказался встреченный на парковке импозантный седовласый мужчина из мерседеса.
— Рад вас видеть, господин Абрахам Коэн, — крепкое, немного агрессивное рукопожатие, — госпожа Джулия Миллер, — галантный поцелуй запечатлен на руке Анны, — позвольте представиться, Даниэль Стоун.
Произнося свою приветственную речь, Стоун энергичной поступью обошел стол и занял место во главе, спиной к окну.
— А я вас иначе себе представлял, Джулия, — он с сомнением смотрел на Анну. Ее немного смущало и раздражало это имя. Абрахам для каждого очередного заказа придумывал ей новый псевдоним.
— Мне жаль, если я вас разочаровала. — Девушка улыбнулась одними губами, с вызовом глядя прямо в глаза Стоуну. Так говорили при первой встрече почти все заказчики, и это уже не казалось забавным.
— Нет, что вы, я ничуть не разочарован, — Стоун смотрел на Анну оценивающе, как на товар, — но то, что мне о вас рассказывали, не очень соответствует тому, что видят мои глаза.
— Вы, наверное, представили себе этакого терминатора в юбке? — усмехнулся Абрахам. — Но не стоит недооценивать этого ангела. Помните историю с колье госпожи Якобсон? А часы заезжего миллионера, как там его, Шаповалова? — Абрахам перечислил еще несколько имен и дат, после чего Стоун уже не смотрел на Анну свысока.
— Что ж, я думаю, люди зря говорить не станут. Поэтому перейдем к делу. — Стоун придвинул к себе папку и достал из нее пачку фотографий.
— Как вам, господин Коэн, известно, в галерее Рейнера проходит выставка старинных драгоценностей из частных коллекций. Лицо, пожелавшее остаться неизвестным, впервые представило одну занятную вещицу, — Стоун передал фотографии Абрахаму.
— Какой необычный браслет, — вскинул бровь антиквар, — вы уверены, что он старинный?
— Я знаю это совершенно точно, — заверил его Стоун.
— Я спросил потому, что затрудняюсь с определением страны и эпохи, когда была изготовлена эта вещь, — задумчиво сказал старик. — А мои знания и опыт…
Предвидя долгие разглагольствования на нудные темы, Анна взяла у Абрахама из рук фотографии и разложила на столе перед собой.
— Какая красота! — невольно вырвался у нее восхищенный выдох.
— Вы так считаете? — заинтересованно посмотрел на нее Стоун.
— Никогда не видела таких, — призналась Анна. Она всегда была равнодушна к украшениям вне зависимости от их ювелирной и коллекционной ценности, но этот браслет вызвал у нее странное чувство… Нет, это не было желание обладать им и носить его, но Анне почему-то показалось, что она уже его видела и даже держала в руках. Да нет, этого не может быть! Сирота из приюта не могла даже помыслить о том, чтобы иметь такую вещь! Тогда откуда в ней с каждой секундой крепнет уверенность, что этот браслет сыграл определенную роль в ее жизни? Или… или сыграет в будущем? Так или иначе, но для себя Анна уже решила: она берется за этот заказ. После того как мужчины обсудили браслет с коммерческой точки зрения и Стоун назвал сумму гогорара, настала очередь для вопросов, которые Анна задавала всем заказчикам и от ответов на которые, а главное — от реакции на них, зависело ее окончательное решение.
— Господин Стоун, мне нужно знать: вы пытались договориться с владельцем браслета?
— Поверьте, милая Джулия, я сделал все, что мог, чтобы получить его законным путем.
— Вы предлагали честную цену?
— Скажем так, я не мелочился.
— Вы хотите иметь эту вещь как коллекционер или она имеет для вас иную ценность?
— Не вдаваясь в подробности, скажу, что это старинная реликвия, принадлежащая моему роду, и в данный момент я являюсь его старейшим представителем. Браслет должен храниться у меня.
— И последний вопрос. Вы сказали «лицо, пожелавшее остаться неизвестным», но мне необходимо знать его имя.
— Я сообщу вам его, когда вы дадите свое согласие, прелестная Джулия.
— Не нравится мне этот Даниэль Стоун, — признался Абрахам, везя Анну домой. — Пыль в глаза пускает мастерски, но что-то темнит.
— Напыщенный павлин, — добавила девушка и, кривляясь, передразнила Стоуна: — Милая Джулия, прелестная Джулия, ручку чмок… Фу! — она брезгливо вытерла руку об обивку сиденья. — Кстати, имя ты мне в этот раз выбрал дурацкое.
— Да что ты так разнервничалась-то? — удивился Абрахам.
— Ничего. Не обращай внимания.
— Тебе тоже не нравится это дело? — допытывался старик.
— Какая разница, Абрахам? — буркнула Анна. — Нравится мне или нет, это моя работа, и я сделаю все, что должна сделать.
— Анна, — мягко возразил антиквар, — я знаю, что ты добросовестно относишься к работе, но я также склонен доверять твоей интуиции. Поэтому если ты считаешь, что дело мутное, лучше давай откажемся от него. Я не хочу рисковать тобой.
— Если мне не нравится заказчик, это еще ничего не означает. Ни к одному из них я не испытывала симпатии. Все они зажравшиеся хапуги. Тем не менее я была готова дать согласие уже в его кабинете, хотя это против наших правил. Однако тебе этот Стоун не внушает доверия.
— Анна, но мы же ничего о нем не знаем!
— А о других заказчиках мы много знали? Сам понимаешь, этим людям известность не нужна.
— Он не назвал владельца.
— Да… Это и меня напрягает…
— Но ты по-прежнему хочешь выполнить заказ?
— Черт тебя дери, Абрахам, ты заставил меня усомниться!
— Хорошо, у нас еще есть время подумать. И не чертыхайся! Ты же девушка!
Продолжение следует.
