Помощница антиквара. Часть 3. Выбор.
Глава 29.
Этой ночью Ромас опять услышал знакомый Зов. Он вдруг остро ощутил свое одиночество, и тоска захлестнула его подобно песчаной буре. Но в отличие от прошлого раза, дракон не почувствовал в Зове теплых, нежных флюидов. Его звали, чтобы победить. Растоптать, поработить, может быть, даже убить. Несмотря на это, Ромас вновь готов был сорваться с места и полететь навстречу сородичам. Но он хорошо помнил, чем закончился тот побег. Родной замок остался без защиты. Сейчас Зов звучал угрожающе. Драконов было трое, и они намеревались напасть на замок. Ромас не мог, не имел права оставить хозяев в беде. И пусть он один, но он прогонит других драконов, чего бы это ни стоило.
Под утро Зов прекратился, и дракон смог поспать несколько часов. Сон Ромаса был неглубок, он то и дело поднимал голову и прислушивался. Но когда солнце взошло высоко над Недми, Ромас уже знал совершенно точно: сегодня будет бой. Неравный и нечестный, не с жалкими человечками, а с тремя драконами. Хуже всего то, что двое из них — самки. А с самками биться нельзя. Почему? Таков закон. Просто нельзя, и все.
Старик садовник прикатил тележку с кусками свежего мяса. Он щурился от солнца и беззаботно насвистывал незамысловатый мотив. Впервые Ромас пожалел, что не умеет говорить по-человечески. Сейчас бы предупредить обитателей и гостей замка о готовящемся нападении… Но все, что он мог — настойчиво смотреть старику в глаза и тихо рычать.
— Что ты, мой хороший, ничего не ешь? — забеспокоился садовник. — Нездоровится тебе?
Он потрогал ладонью нос дракона, пожал плечами и задумчиво произнес:
— Вроде здоров. Попозже позову к тебе доктора Курта.
Дракон не чувствовал голода, но понимал, что сегодня от него потребуются все его силы, и поэтому быстро, не чувствуя вкуса, уничтожил всю пищу, привезенную стариком.
Арди ревел во всю глотку, отчего у Анны заложило правое ухо, и размазывал сопли по ее толстовке. Он оказался довольно упитанным ребенком, и девушке было тяжело и нести его на руках, и успокаивать, и поторапливать идущую позади Рену. Его Величество, еще не совсем оправившись от приступа, все же шел сам, гордо оттолкнув руку Даниэля.
— Позор мне! — то и дело восклицал монарх. — Я, король Дариоса, вынужден прятаться в подземелье от каких-то разбойников вместо того, чтобы возглавить оборону!
— Вы же не знаете, каковы их цели, — голос Даниэля звучал устало и глухо. — Возможно, они только и ждут случая устранить Ваше Величество.
Прошедшая ночь была для него испытанием на прочность. Как он не свихнулся, запивая успокоительные капли алкоголем, на чем работал его организм — об этом знают лишь те силы, которым он возносил молитвы и проклятия. Максимилиан просидел с ним почти до рассвета, а потом, отобрав бутылку, ушел спать. Едва шаги брата стихли за дверью, Даниэль по-партизански наведался в кухню и добыл себе новую порцию выпивки. Теперь в голове его стоял туман, вязкий, но подвижный, как пар над чайником. Тело требовало отдыха, сердце звало в Недми, мозг велел защитить Его Величество и обеспечить ему максимально возможный покой. Если Даниэль сейчас позволит себе расслабиться, Его Величество, поправ все доводы здравого смысла, ринется в бой и станет легкой добычей для неизвестного противника. Если бы здесь был Максимилиан, Даниэль сам стоял бы плечом к плечу с воинами и Пангором. Но брата нигде не было. Может быть, он все еще спит и не знает о нападении? Ведь и он выпил немало.
— Даниэль, подайте Рене руку! — велела Анна, когда перед ними открылась лестница, ведущая в подземелье замка.
— Не волнуйся за меня, — отмахнулась Рена. — Я знаю здесь каждую ступеньку. А беременность — это не болезнь. Пусть господин Даниэль лучше присматривает за отцом.
— Я здоров, — буркнул король. Тот факт, что дочь впервые за долгие годы назвала его отцом, вдруг наполнил душу светлой радостью, но обстоятельства требовали строжайшей дисциплины. Его Величество украдкой наблюдал за дочерьми, и эгоистичная отцовская гордость переполняла его. Красавицы — в мать! Храбрые — конечно, в него! Рена являла собой пример собранности и хладнокровия, подбадривая перепуганных служанок. Анна также не теряла присутствия духа, она даже осмелилась приказывать самому Даниэлю Стоуну! При дворе ему не только перечить не решались, но и от одного его взгляда порой впадали в ступор все, от конюхов до министров. Король не знал о горе, постигшем начальника разведки, и думал, что тот нездоров. А чем еще можно объяснить его неопрятную одежду, небритое осунувшееся лицо и совершенно безумный взгляд?
Двое слуг, шедшие впереди, зажигали от своих факелов настенные светильники, и подземелье оживало, открывало залы, убранные не хуже парадных. Анна с любопытством озиралась по сторонам. Она и не ожидала увидеть здесь такое великолепие! Подземелье представлялось ей мрачным, холодным, страшноватым местом, с низкими потолками и выложенными грубо отесанным камнем стенами. Именно такое она видела в Турасе. Там пахло сырой землей и затхлой стоячей водой. Здесь же подземелье предназначалось не для заключения непокорных, а для самих хозяев на случай осады. Стены были драпированы дорогими тканями теплых оттенков и украшены картинами и охотничьими трофеями. Светильники представляли собой чудо кузнечного мастерства и были расположены таким образом, чтобы в залах не оставалось темных углов, пугающих мрачными тенями. Искусно вытканные ковры смягчали звуки шагов. Столы, диваны и кресла располагали к спокойному отдыху и разговорам, если забыть о причине, собравшей здесь обитателей замка.
Рена устало опустилась на мягкий диван. Арди тут же освободился из рук Анны, уселся на колени матери, прижался к ней и, шмыгнув носом, затих. Рена кивком предложила сестре расположиться рядом, но Анна отрицательно покачала головой:
— Вы отдыхайте, а я пойду.
— Это куда еще ты собралась? — заволновалась Рена.
— Наверх. Посмотрю, что к чему.
— Ну-ка сядь, — потребовал король. — Там разберутся без тебя. Негоже девице мешать воинам.
— А вы попробуйте меня остановить, — дерзко бросила Анна, уязвленная приказным тоном отца.
— Будь благоразумна, — настаивал монарх, — ты ведь королевская дочь и не можешь разгуливать там, где свистят стрелы и грохочут пушки.
— Что-то мне расхотелось быть королевской дочерью, — огрызнулась Анна, — слишком много ограничений без всяких на то оснований.
— Анна, — вмешался Даниэль, — стоит ли напомнить вам, к чему привела вчерашняя размолвка с Его Величеством?
— Не стоит, — смягчилась, но не сдалась Анна. — Поймите, мне очень нужно наверх. Я еще не видела своих друзей. И я волнуюсь за них.
Неизвестно, куда завела бы эта перепалка, но из коридора вдруг донеслись голоса, спорящие на повышенных нотах, а затем зал влетел Давид. Так влетают только на пинковой тяге. Полет закончился в одном из свободных кресел, куда юноша воткнулся головой.
— И только попробуй высунуть отсюда нос, — невозмутимо изрек Ганс, который и произвел означенный пинок.
— Зачем ты так со мной? — Давид неловко поднялся на ноги и посмотрел на друга огромными влажными глазами. — Я просто хотел быть с тобой рядом.
— Ты мне живым нужен, — отрезал Ганс. — А в бою ты — полный ноль. Прошу прощения, Ваше Величество, Ваши Высочества, — он поклонился королю и его дочерям. — Анна, прошу вас, присмотрите за этим горе-воякой.
— Вы издеваетесь? — возмутилась Анна. — Сами смотрите за этим вруном, а мне некогда!
Анна быстро подошла к Рене, встревоженно переводившей взгляд с отца на сестру, поцеловала ее и Арди, а затем уже от дверей обернулась к королю:
— Ваше Величество, я не обязана отчитываться перед вами за свои поступки. Поздно вы решили требовать от меня послушания. Моя жизнь и моя совесть вам не принадлежат, и в этом только ваша вина. Извините, но больше я не могу терять время на объяснения. Мое место — рядом с моими друзьями.
«Я же не прощу себе, если их убьют! — продолжала она мысленный спор с отцом, машинально отсчитывая узкие крутые ступеньки лестницы. — Они мне слишком дороги, чтобы отсиживаться в элитном бункере в ожидании новостей! Зануда Рик и бунтарь Ник. Правой-левой, правой-левой. Правая — Рик, левая — Ник. Чет — Рик, нечет — Ник. Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать. Я никогда не встану между ними? Чушь. Я стою между ними с самого начала. Двадцать четыре, двадцать пять. Они оба мне нужны? Тоже чушь. Просто у меня не хватает смелости разобраться в своих чувствах. Но доверять свой выбор исходу боя — последнее дело. Они не могут погибнуть, не имеют права. Тридцать девять, сорок, сорок один…» Кровь шумела в висках, каждый вдох отзывался болью в груди, но Анна не останавливалась, не давала себе передышки. «Кажется, кто-то бежит за мной. Что ж, если попробует схватить и вернуть — пожалеет. Даже если он сильнее и крупнее, даже если это громила Ганс — разница в несколько ступенек будет не в его пользу. Пятьдесят четыре, пятьдесят пять…» Последние несколько пролетов были освещены солнечными лучами, проникающими в открытые двери подземелья. Осталось не больше двух десятков метров, когда дрожащие от напряжения ноги вдруг пропустили ступеньку, и девушка, оступившись, растянулась на лестнице. Сбился счет, сбилось надорванное дыхание, и крик боли и злости гулким эхом прокатился по сводам подземелья. Перед глазами плавали радужные круги. Сочащаяся кровью разбитая коленка беспомощно выглядывала в свежую дыру на джинсах.
— Ваше Высочество, вы в порядке? — срывающимся от бега голосом спросил нагнавший ее Ганс.
— Не подходи, — жалко пискнула Анна. — Не прикасайся ко мне. Или я тебя с лестницы спущу.
— Да на здоровье, — Ганс сел рядом, осмотрел ее колено. — Больно?
— Переживу. Отвали.
Не обращая внимания на ее грубость, Ганс достал из кармана платок и, обернув вокруг ноги прямо поверх джинсов, крепко завязал.
— Извините, антисептика при себе не ношу. Так лучше? Тогда идемте. Держитесь за меня. Аккуратнее! — Ганс протянул ей руку.
— Я не пойду вниз, — заявила Анна.
— Значит, нам по пути, — ответил Ганс, помогая ей подняться.
Солнце на несколько минут ослепило вышедших из подземелья. Анна терла глаза костяшками пальцев, Ганс приложил ко лбу ладонь козырьком. Фигуры людей и их тени казались угольно-черными, а серые камни, которыми был вымощен двор, отражали солнечные лучи, будто золотые слитки. Мимо прошли, направляясь к воротам, несколько слуг. Они везли тележку с пушечными ядрами. Навстречу им две женщины несли на носилках раненого воина. Несчастный стонал и закрывал лицо руками, а из-под пальцев пробивались ручейки крови.
— Ганс! Как хорошо, что я вас встретил! — к ним бежал доктор Вайсмюллер. — Где ваш босс? Пусть он заменит Даниэля при Его Величестве, а Даниэль поможет мне с ранеными. Их уже около дюжины, и их количество будет расти с каждой минутой. Вот, еще одного тащат! Разыщите Максимилиана, не стойте столбом! А вы, — он повернулся к Анне, — имеете опыт в уходе за ранеными?
— Я? — растерялась Анна. — Я накладывала швы… Но я сейчас не могу! Я ищу Ника и Рика.
— Что ж, — по-своему понял ее отказ доктор, — я не могу вас за это осуждать. Не каждый мужчина справится с этим, а вы — слабая девушка.
— Я не слабая! — обиделась Анна. — Я сделаю все что нужно, но прежде найду своих друзей.
— Среди раненых их нет, — ответил Вайсмюллер. — А убитыми я не занимаюсь.
«Я только одним глазком на них взгляну — и бегом назад, к доктору, — думала Анна, продираясь сквозь ряды воинов. — Из лука стрелять не умею, но хоть с ранеными помогу.» Бойцы смотрели на нее с досадой и осуждением. Один из них вызвался проводить ее в укрытие. Анна отстранила любезно предложенную руку и продолжила обходить строй, заглядывая в суровые мужественные лица. Напряженно сдвинутые брови, сжатые губы, полные решимости взгляды. Внезапно ее резко схватили за руку и быстро потянули назад.
— Что ты здесь делаешь? — прозвучало прямо над ухом. Ник! По наивности Анна ориентировалась на его рыжие волосы, которые в любой толпе бросились бы в глаза, но сейчас они были скрыты шлемом.
— Где ты раздобыл такую кастрюлю? — хихикнула Анна и постучала пальцами по блестящему металлу. — Тефаль, ты всегда думаешь о нас!
— Я не шучу с тобой! — одернул ее Ник. — Сейчас же уходи отсюда!
— Не уйду, — дерзко возразила Анна. — Я не намерена сидеть в уютном подвале, зная, что вы… что вас… — ее губы задрожали, на глаза навернулись слезы. Ей пришлось приложить усилие, чтобы не дать волю эмоциям.
— Рик прав, ты просто дура! — рявкнул Ник. — Твое тупое упрямство ни к чему хорошему не приведет. Мы не сможем сосредоточиться на бое, зная, что ты не в безопасности.
— Мое место рядом с вами, — пыталась настаивать Анна, но осеклась, встретившись глазами с Ником. Никогда не видела у него такого взгляда — непривычно сурового, но пронизанного странной, болезненной нежностью. — Прости. Я сейчас уйду. Где Рик?
— Идем, — вздохнул Ник. — Я давно заметил, что ты к нему неровно дышишь. Только пообещай мне, что после этого сразу же уйдешь в укрытие.
— И вовсе я не дышу… неровно, — смутилась Анна. Она хотела добавить, что ей нужно лишь увидеть их, убедиться, что с ними все в порядке, но промолчала, чтобы не скатиться до жалких оправданий или дешевого пафоса. Вместо этого она вложила свою руку в широкую ладонь Ника, чтобы не отстать от него, поднимаясь на стену.
Рик и Пангор смотрели вниз через узкое оконце-бойницу. Пангор наметил цель и натянул тетиву в ожидании удобного момента для выстрела. Внизу вражеские воины, осыпаемые сверху дождем стрел, пристраивали к стене штурмовые лестницы. Прикрывавшие их лучники целились вверх, в воинов Пангора. Черное пустое око пушки равнодушно смотрело на зубцы и башенки, венчающие стену.
Анна спокойно и даже с улыбкой выслушала от Рика причитающуюся ей порцию нравоучений и нелестных отзывов о ее умственных способностях. Напоследок он грубо приказал ей проваливать с глаз долой, сидеть в подземелье и молиться.
— И перестань так нагло лыбиться, — завершил он свою гневную тираду. — Убирайся прочь, пока не поймала стрелу!
— Анна! Почему вы здесь? — к ним уже ковылял Пангор. — Где Рена, Арди? С ними все в порядке?
— Да, Пангор, они в подземелье. С ними Даниэль. А я не могу там оставаться.
— Почему? Вы же заставляете волноваться и Рену, и Его Величество, и своих друзей! Это безответственно с вашей стороны.
— Вот только ваших упреков мне и не хватало, — огрызнулась Анна. — Мало я от этих двоих выслушала, вставьте и вы свое мудрое слово!
— Не сердитесь, — примирительно улыбнулся Пангор. — Я уверен, что если бы не беременность, Рену тоже пришлось бы гнать отсюда так же, как и вас гонят Рик и Ник.
К Пангору подбежал запыхавшийся воин и торопливо, сбивчиво заговорил:
— Там… У ворот… На телеге… У них еще две или три бочки с порохом. Они только что сгрузили одну. Второго удара ворота не выдержат! Прикажите заряжать пушки. Устроим им горячую встречу!
Три быстрые тени, на миг заслонившие солнце, свист огромных мощных крыльев и вызванная ими вибрация воздуха заставили посмотреть вверх всех — и осажденных, и осаждающих. «Драконы!» — волной пронеслось по стене и под стеной. Описав дугу над замком, рептилии снизились настолько, что можно было разглядеть наездников. Один управлял крылатым ящером, а второй — вторая? — достала из переметной сумки нечто увесистое и круглое, напоминающее размерами и формой кокосовый орех, и с изяществом циркового жонглера перекидывала с руки на руку, будто мячик. Совсем юная, с задорной улыбкой и горделивым взглядом — не иначе, это ее первый боевой вылет. Длинная рыжая коса подобно змее, выбравшейся из-под шлема, скользила по синему шелку плаща, извиваясь при каждом движении рук и плеч. Девушка прицелилась и бросила снаряд вниз, в одну из мастерских. С оглушительным хлопком и звоном ее адская игрушка раскололась вдребезги. Пламя, вырвавшееся наружу, вмиг охватило крышу постройки. Но стрела, выпущенная со стены, сразила ведущего. Парень повис на шее дракона подобно тряпичной кукле. Девушка ахнула — услышать это было невозможно, но хорошо читалось по ее приоткрытому рту, широко распахнутым глазам и побелевшему лицу — и, выронив очередной снаряд, судорожно вцепилась обеими руками в спинку сиденья ведущего. И вовремя: оставшийся без управления дракон, не дождавшись команды, принялся растерянно метаться между сородичами, издавая тревожный рев. На истеричные возгласы наездницы зверь не реагировал. Однако два других экипажа действовали более осмотрительно, и вскоре уже несколько бревенчатых построек были охвачены пламенем.
Ромас напряженно замер и, затаив дыхание, ждал, когда садовник и двое слуг закрепят на его спине сиденье, некогда изготовленное для молодого хозяина и его жены. Люди работали сноровисто и справились с задачей в считанные минуты, но для дракона это время тянулось мучительно-медленно. Он чувствовал запах дыма, слышал стоны раненых, улавливал волны человечьего страха и злобы. Наконец старик уселся на место ведущего, кивком поблагодарил своих помощников и хлопнул ладонью по прохладной чешуйчатой шее. Дракон тотчас же сорвался с места и выбежал на площадь.
Пангор неуклюже, боком спускался со стены. Одной рукой он держался за перила, второй опирался на трость. Следом Анна несла его лук. Садовник поспешил ему навстречу, подставил свое крепкое плечо.
— Ты со мной, Тано? — Пангор кивнул на Ромаса и пристально посмотрел в глаза старику. — Кроме нас, никто не осмелится не то что взлететь, но даже подойти близко к Ромасу.
— Да, господин. Мы должны дать отпор этим тварям, — он с ненавистью посмотрел в ясное небо. Один из драконов шел на снижение, его наездники готовили новый удар.
Воины на стене едва успевали сбрасывать приставные лестницы противника. Нескольким вражеским бойцам уже удалось взобраться на стену, но все они встретили яростное сопротивление защитников замка и были либо сброшены, либо убиты. Несли потери и силы замковой стражи. В пылу сражения никто не заметил, как внизу один из бойцов неприятеля скинул синий плащ — цвет вражеской армии — и надел алый, снятый с погибшего стражника. Оказавшись на стене, он завладел луком и прицелился вниз, где хозяин замка и его пожилой слуга готовились к вылету. Там еще мельтешила какая-то девчонка, но до нее лучнику не было никакого дела. Он выбрал свою цель — хромого темноволосого мужчину.
— Анна, вы обещали своим друзьям, что уйдете в укрытие, — напомнил Пангор.
— Я обещала помочь доктору, — она посмотрела наверх, на стену, чтобы убедиться, что Ник и Рик ее не слышат, и на фоне синего неба увидела темный силуэт лучника. Будто в замедленной съемке, воин прицелился, натянул тетиву…
— Пангор, оглянитесь! — крикнула Анна. Но прежде, чем тот успел повернуть голову, садовник резко оттолкнул его в сторону. Грохот покатившегося по камням шлема сплелся со свистом летящей стрелы в завораживающий смертоносный мотив. Но на пути сокрушительно-острого наконечника был уже не хозяин замка, а его старый верный слуга. На нем не было ни дорогих прочных доспехов, ни алого плаща воина. Стрела легко пробила поношенный кожаный жилет.
— Тано! — закричал Пангор и опустился на колени рядом с раненым. В ту же минуту не менее десятка стрел, выпущенных стражей, пронзили вражеского воина. Его тело бесформенным кулем рухнуло со стены на камни мостовой. Стражники выстроились цепью, вскинув луки в ожидании новой атаки на господина, но край стены, видимый снизу, был пуст.
— Тано! — всхлипнул, как мальчишка, Пангор. Умом понимая, что потери на войне неизбежны, именно к этой он был не готов. Тано всегда был для него не просто слугой и не только садовником, он был другом и наставником молодого господина. Не в науках — сам-то он даже свое имя писал с трудом — его уроки были важнее и сложнее самых передовых знаний. Добро и зло, честь и подлость, прекрасное и безобразное — этому не научат толстые пыльные книги. — Тано… Тано, не умирай!
— Утешься, господин, — сдерживая стон, сквозь стиснутые зубы вымолвил садовник. — Я уж довольно пожил, пора мне…
— Нет! Я не хочу! Не смей! — кричал Пангор, вцепившись в его руку. — Ты ведь даже не воин, это не твоя стрела!
Анна подошла сзади, положила руки ему на плечи:
— Перестаньте его дергать, он ведь жив. Ему обязательно помогут!
— Как это все не вовремя, — светлые глаза старика смотрели в небо, и в них мелькали маленькие отражения парящих в вышине драконов. — Как же ты теперь полетишь на бой… один.
Будто в подтверждение его слов, Ромас завыл — негромко, жалобно, как-то по-собачьи.
Подошли две женщины с носилками, и стражники помогли им поднять Тано.
— Да осторожнее, медведи неповоротливые! — командовал Пангор. Неподалеку раздался хлопок разорвавшегося снаряда. Анна обернулась на звук — один стражник катался по мостовой, сбивая пламя с загоревшегося плаща, а второй неподвижно лежал на серых камнях.
— Вы мне ответите за Тано! — прорычал Пангор. — Вы мне за всех ответите! Мужественные воины, — повернулся он к страже, — кто готов заменить Тано в бою с драконами? Кто станет новым ведущим?
Добровольцев не нашлось. Воины, как по команде, отступили на шаг и опустили очи долу, чтобы не встречаться взглядом с Пангором: а вдруг он расценит прямой зрительный контакт как согласие? Тогда уже не отвертеться!
— Ты? — Пангор указал на ближайшего к нему бойца.
— Нет, пожалуйста! — сильный, рослый мужчина съежился под пристальным взглядом господина и, казалось, даже уменьшился в размерах. — У меня семья, сынишка маленький. Им без меня никак нельзя.
— Ты? — Пангор подошел к следующему и брезгливо поморщился: парень был на грани обморока.
— Я, — вдруг прозвучало за спиной. Голос слишком тонкий, слегка дрожащий, но уверенный и дерзкий. Либо очень юный, либо — о нет! — женский!
— Анна? Вы не можете!
— Это еще почему? — вскинулась девушка. — Я летала. Я не боюсь. Ну, почти, — добавила она, поняв, что Пангор уловил дрожь в ее голосе.
— Но Ромас привык ко мне и Тано, — возразил Пангор. — Ну, и к Рене.
— Раз к Рене привык, то и меня примет, — Анна подошла к дракону. Он посмотрел на нее, и девушке показалось, что в его взгляде темными волнами плещется почти человеческая боль. Хотя, может быть, и не показалось, и не почти… Она погладила огромного зверя по широкому бугристому лбу, провела ладонью между глаз:
— Держись, дружище. Мы с тобой теперь — одна команда. Хозяин временно выбыл из строя, а нашим близким нужна защита. Понимаешь? Вижу, что понимаешь. Дадим им жару, да? Пангор! Покажите мне, как закрепить ремни и как управлять этим прекрасным зверем.
— Но Анна! Я не могу рисковать вами! Это все равно что взять на бой Рену! Что я скажу Нику и Рику… — очередной взрыв снаряда перебил его.
— Пангор, мы теряем время! — Анна уже забралась на сиденье и возилась с ремнями безопасности.
Двумя часами ранее, когда разъяренная Анна, наспех одевшись и на ходу собирая волосы в небрежный хвостик, шла разбираться с Давидом, к воротам замка подъехала телега, груженая бочками. Обычными такими бочками, в которых возят вино и солонину. Караульный, с минуты на минуту ожидавший смену, недовольно засопел и вышел из будки. Двое мужчин сгрузили одну из бочек и катили к воротам. Одеты они были как крестьяне, и так же бородаты и неопрятны.
— Кто такие? — гаркнул страж. Обычно от такого окрика незваные гости застывали на месте и забывали зачем явились, но не в этот раз. Они молча продолжали свою работу, а ответил за них возница, соскочивший с козел и не спеша подошедший к караульному.
— Виноделы мы. Заказ привезли.
— Какой еще заказ? — страж решительно преградил путь бочке, которую уже вкатили на мост через ров.
— Как какой? Господин ваш заказывал четыре бочки вина. Мы не первый год поставляем вино в Кешми. А ты, похоже, здесь недавно, раз не признал нас, а?
— Давно или недавно — не твое дело. Обо всех поставках охрану извещают заранее.
— Ничего не знаем, — нагло заявил возница. — Не хочешь пропускать — так мы бочку здесь оставим. Деньги в другой раз заберем, когда тебя, упрямого осла, выгонят взашей. Поехали, ребята!
Крестьяне оставили свой груз там, где их и остановили — почти у самых ворот — и как-то чересчур поспешно отступили назад, к телеге. Эта спешка не понравилась караульному, да и сама бочка стояла совсем не по уставу. Вино там или нет — не имеет значения. От ворот ее нужно убрать. Добросовестный страж перевернул бочку, чтобы откатить подальше. Боковым зрением он уловил какое-то движение у телеги, а когда поднял голову, было поздно. Свист стрелы, маленький алый язычок пламени, вонзившийся в бочку с порохом вместо вина… У караульного не было ни единого шанса спастись, но если бы не он, ворота были бы снесены напрочь.
Теперь над воротами вновь нависла угроза. Замковая стража и эскорт короля готовились к битве. Первую линию неприятеля, которая должна была войти в разрушенные ворота, ожидал стройный ряд пушек. А на стене Ник и Рик смотрели, как два вражеских воина, одетые в крестьянские рубахи, поставив только что снятую с телеги бочку на землю, полезли за следующей.
— Трындец, — нахмурился Рик. — Сейчас они взорвут ворота.
— Погоди, мы им самим устроим трындец, — Ник что-то искал в заднем кармане джинсов. — Сейчас!
— Эй, ты что? Где ты взял пистолет? — вытаращил глаза Рик.
— Неучтенный вещдок, — хвастливо усмехнулся Ник.
— Макс предупреждал нас!..
— Торн, дружище, для чего нужны правила? Чтобы их нарушать, — назидательно ткнул пальцем в небо Ник. — Свистни, а? Помню, в детстве у тебя круто получалось.
— Что ты задумал? — Рик пристально посмотрел в веселые синие глаза друга.
— Ну свистни, что тебе, жалко, что ли? Пусть они отвлекутся от своей нелегкой работенки.
Рик пожал плечами и громко свистнул. Мужчины в телеге и несколько воинов рядом, как по команде, задрали головы вверх.
— Отойдите от телеги, — скомандовал Ник.
— Ага, уже бежим, — ответил один из «крестьян» и хотел было вернуться к своему занятию. Ник нажал на курок. Звук выстрела был тише и тоньше пушечного, но резанул слух своей непривычностью. От борта телеги с треском отлетели щепки.
— Отойдите от телеги, — повторил Ник. Воины замерли в оцепенении, не зная, чего еще можно ожидать от этой маленькой, но страшной вещицы. Лучники также прекратили обстрел стены. Еще один выстрел — и один из подрывников, вскрикнув, схватился за предплечье. Те, что были внизу, отступили на несколько шагов.
— Что ты творишь?! — ужаснулся Рик. — Лозовский, ты же его ранил!
— Ранил? Всего лишь нежно поцарапал. Ну и припугнул чуть-чуть.
— Зачем ты тратишь патроны?
— Мы же не убийцы. Мы даем им шанс спастись и отказаться от своих намерений.
Подрывники соскочили вниз и, не сводя глаз с чужаков на стене, попятились прочь от телеги. Убедившись, что люди отошли на относительно безопасное расстояние, Ник прицелился в ближайшую к краю телеги бочку и выстрелил. Сокрушительный взрыв расшвырял воинов, как кегли. Горящие обломки телеги и бочек сбивали с ног тех, кто устоял. Пламя, как пес, кусало за руки и лица, опаляло волосы, хватало за одежду. Люди бросались в ров с застоявшейся зеленоватой водой. Крики боли и страха тонули в адском грохоте и плотной дымовой завесе.
— Обрати внимание, все живы, почти здоровы и напрочь деморализованы, — деловито заметил Ник. — А если бы я сразу стрелял по бочкам, мы бы получили кладбище имени Лозовского.
— Да на тебя даже наши соратники смотрят как на какого-то колдуна, — Рик кивнул на стоящих неподалеку лучников.
Тень исполинских крыльев на секунду накрыла место взрыва. Рик и Ник проводили взглядом улетающего Ромаса. На его спине сидел Пангор с луком наизготовку, а впереди…
— Анна! Вот больная баба! — заорал Ник.
— Пангор! Сволочь! Как ты мог?! — взревел Рик.
Наездники не слышали их ругательств, они и друг друга-то почти не слышали. Анна сидела ни жива ни мертва, и беззвучно шевеля побелевшими губами, повторяла, как заклинание, краткую инструкцию от Пангора:
— Правая — направо. Левая — налево. Одна рука — вверх. Обе — вниз. Три раза подряд — атака.
Это означало, что хлопок ладонью по шее дракона справа или слева заставит его повернуть в нужную сторону, для подъема надо провести рукой вдоль шеи, а для снижения — толкнуть обеими руками. Ромас хорошо понимал дарийскую речь, но длинная шея и шум ветра не позволяли слышать ее во время полета.
Анна больше не боялась дракона — она уже знала, что он не причинит ей зла. Ремни, закрепленные на поясе, бедрах и щиколотках, были прочны, а застежки надежны. Но пока она не привыкла к высоте и скорости, ужас ледяными цепями сковывал ее при каждом движении мощного гибкого тела рептилии. Не сразу удалось наладить контакт: ее прикосновения были слишком слабы и неуверенны, чтобы зверь мог распознать их как команды. Но когда Анна определила необходимую силу воздействия, когда Ромас начал повиноваться ее приказам — это был чудесный, восхитительный миг: будто девушка и дракон стали единым целым! Одним невероятным, огромным и разумным организмом, где руки, ноги, тела, крылья и мозг работают так слаженно, будто никогда не существовали вне этого тандема.
Описав дугу над замком, Ромас понесся навстречу сородичам. Площадь, стена, ров и полсотни лучников остались позади. Драконы, заметив приближение одиночки, выстроились в полукруг и приготовились к бою. Когда Ромас сравнялся с ними по высоте, Пангор вскинул лук, намереваясь обезвредить ближайшего ведущего. Но в эту минуту самый крупный дракон получил команду атаковать. Анна упустила момент и была вынуждена обратить Ромаса в бегство. Вражеский пилот ожесточенно лупил ладонями по шее своего дракона, и громадный зверь, ощерив зубы и выставив вперед лапы с растопыренными когтями, молнией бросился на Ромаса. Разинутая пасть мелькнула почти у самого лица Анны, обдав жаром и запахом гниения. «Ну вот и все», — промелькнуло в голове.
Продолжение следует.
